Спустя некоторое время его вновь восстановили на работе и даже назначали помощником управделами ВЧК. В мае 1922 г. Лурье был назначен на закордонную работу по линии НКИД в полпредство РСФСР в Риге, но уже в середине года как «социально-чуждый элемент, сокрывший своё происхождение» (происходил из семьи журналиста – личного почетного гражданина) был исключен из партии и в 1923 г. вновь зачислен в штат ОГПУ. Причину этого Ягода обосновал так: «Я знал его, как способного коммерсанта, которого можно было использовать на этой работе»[107]. Как мы видим из этого случая, требование Ф. Э. Дзержинского о «чистых руках» касалось далеко не всех чекистов.

Уникальна судьба еще одного чекиста-еврея, начальника Управления Ухто-Печорского ИТЛ ОГПУ-НКВД Я. М. Мороза, который в феврале 1929 г. решением Коллегии ОГПУ СССР «за превышение власти» во время работы начальником СОЧ ГПУ Азербайджанской ССР, выразившееся в расстреле без суда и следствия бакинского рабочего Р. Султанова, был приговорен к 7 годам лишения свободы[108]. Но уже в ноябре 1929 г., являясь заключенным, он стал работать начальником Ухтинской экспедиции Управления Северных лагерей особого назначения ОГПУ. В сентябре 1931 г. решением Президиума ВЦИК Мороз был досрочно освобожден от отбытия срока наказания и восстановлен на работе в ОГПУ. В сентябре 1931 г. по пересмотру дел Президиумом ВЦИК освобожден досрочно, а ОГПУ восстановило его на работе в своих органах. Тогда же решением ЦКК был восстановлен в рядах партии с отметкой в партбилете: «Перерыв в пребывании ВКП(б) с 20 апреля 1929 г. по 18 сентября 1931 г.»[109].

Из общей массы чекистов-евреев дореволюционным партийным стажем могли похвастать лишь 4 чел. (3,17 %). Это бывший начальник личной охраны Ленина Я. С. Беленький (член партии с 1902 г.), нарком внутренних дел СССР Г. Г. Ягода (член партии с 1907 г.), заместитель наркома внутренних дел СССР Я. С. Агранов (член партии с 1915 г.) и начальник УНКВД по Одесской области А. Б. Розанов (член партии с 1916 г.).

Дальнейший партийный стаж распределился следующим образом. В 1917 г. в партию вступил 21 чел. (16,66 %); в 1918 г. – 23 чел. (18,25 %); в 1919 г. – 27 чел. (21,43 %); в 1920 г. – 16 чел. (12,7 %); в 1921 г. – 7 чел. (5,55 %); в 1922 г. – 2 чел. (1,59 %); в 1923 г. – 2 чел. (1,59 %); в 1924 г. -3 чел. (2,38 %); в 1925 г. – 3 чел. (2,38 %); в 1927 г. – 3 чел. (2,38 %); в 1928 г.-4 чел. (3,17 %); в 1929 г.-3 чел. (2,38 %), в 1930-1 чел. (0,79 %); в 1931 г. – 3 чел. (2,38 %), в 1937 г. – 1 чел. (0,79 %), в 1938-1 чел. (0,79 %).

Таблица 8 – Время вступления в КП

Интересным выглядит и возраст вступивших в ряды компартии. В 16 лет вступили в члены КП 4 чел. (3,17 %), в 17 лет – 6 чел. (4,76 %), в 18 лет – 8 чел. (6,35 %), в 19 лет – 16 чел. (12,7 %), в 20 лет – 13 чел. (10,32 %), в 21 год – 12 чел. (9,52 %), в 22 года – 11 чел. (8,73 %), в 23 года-8 чел. (7,14 %), в 24 года – 8 чел. (5,55 %), в 25 лет – 7 чел. (4,76 %), в 26 лет – 6 чел. (3,97 %), в 27 лет – 2 чел. (1,59 %), в 28 лет – 5 чел. (3,97 %), в 29 лет – 4 чел. (3,17 %), в 30 лет – 4 чел. (3,17 %), в 31 год – 3 чел. (2,38 %), в 32 года – 1 чел. (0,79 %), в 33 года – 1 чел. (0,79 %), в 35 лет – 4 чел. (3,17 %).

Таблица 9 – Возраст вступления в ряды КП

Как мы можем наблюдать, большинство сотрудников (72,23 %) вступили в компартию в 1902–1920 гг., и были, вероятнее всего, убежденными коммунистами. К тому же, в партию большинство (73,8 %) поступили в молодом возрасте до 25 лет. Они имели определённый партийный авторитет не только среди чекистского, но и среди партийного и советского аппарата.