Касаясь места религии в общем социокультурном контексте соответствующих периодов развития науки, нельзя обойти вниманием то характерное обстоятельство, что даже в развитии религии, столь отличной от науки и справедливо противопоставляемой ей формы общественного сознания, исследования обнаруживают многие закономерности, сходные с присущими развитию науки27. Рассмотрение деятельности самых различных, включая ненаучные, сообществ и вырабатываемых ими идей как погруженных в общий социокультурный фон выявляет, что даже изменения религиозных доктрин могут быть объяснены столь же рационально, как и изменения научных представлений. При рассмотрении религии в качестве одной из форм общественного сознания, в общем социокультурном контексте, удается проследить зависимость даже религиозных выводов, оценок, формулировок и т. д., от общего стиля мышления данной эпохи, обусловленного, не в последнюю очередь, научными представлениями, парадигмами и т. д. Очень интересно удается проследить, например, как оказывалось возможным разрушение религии даже «изнутри». Весьма характерно в этом отношении развитие внутренней логики теодицеи. Логика развития аргументации, оправдывающей творца за существующие в мире зло и несправедливость, несоответствие мирового порядка антропоморфным идеалам и т. д., сложным образом преломляясь во взаимодействии с разнообразными социокультурными факторами, приводила – парадоксально, на первый взгляд, а на самом деле, неизбежно – к пантеизму, а затем к деизму и даже, в конце концов, атеизму, отрицанию бога вообще (подробно эта трансформация прослеживается в последующих главах настоящей работы). В социокультурном свете оказывается необходимым рассматривать логику развития и всех других форм общественного сознания.

Упомянутые нами примеры трансформации теодицеи каждый раз происходили в соответствии с изменяющимся социокультурным фоном, в каждом случае достаточно органично согласовываясь с ним, хотя и приводя к неожиданным результатам. Последний аспект представляет особый интерес, заставляя обращать пристальное внимание на исключительно интересные проявления внутренней логики науки в тех случаях, когда социокультурный фон в целом чужд тем выводам, к которым неизбежно ведет эта логика. Интересное исследование подобного случая приводится в уже упоминаемой нами книге Т. Куна «Коперниканская революция». Т. Кун обращает внимание на «очень интенсивную, хотя и спазматическую научную активность, сыгравшую существенную роль в подготовке оснований для зарождения и успеха коперниканской революции»28 уже в период средневековья. Прежде всего речь идет о логических дискуссиях средневековых схоластов, в которых в качестве своеобразного кунстштюка было популярно, в частности, обсуждение чисто логической возможности различных альтернатив аристотелевской системе. Целью таких обсуждений не было поставить под сомнение космологию Аристотеля, не просто канонизированную церковью, но органически вписывающуюся в средневековую культуру по всем компонентам – религиозным, философским, эстетическим, аксиологическим и даже научным (подтверждаясь и обосновываясь средневековой механикой), однако благодаря таким дискуссиям тема движения Земли стала достаточно привычной и логически обоснованной. Ассимиляция же этой темы в стиле мышления позднего средневековья создала важную ниточку к гелиоцентрической системе Коперника (Ж. Буридан, Н. Орезм, Николай Кузанский).

Итак, мы сталкиваемся с самыми разнообразными проявлениями взаимодействия науки с социокультурной средой, в которой она развивается. Прогрессивные изменения в науке, обусловленные логикой развития научного познания и логикой развития общества, нередко происходят в сложном и противоречивом, весьма неоднозначном социокультурном контексте, более того, во взаимодействии с ним. Учет и осмысление этого обстоятельства является одной из характерных особенностей современных исследований в области истории и философии науки.