«Диктат центра» облегчался тем обстоятельством, что Сенат Канады, призванный по смыслу ст. 23 (5) АБСА отстаивать права и интересы провинций,[152] не выполнял и не мог выполнять данной функции, так как по ст. 24–27, 32 и 34 верхняя палата парламента комплектовалась в одностороннем порядке органами федеральной власти.[153]
Интеграционный характер канадского федерализма нашел выражение в территориальном расширении доминиона, предусмотренном положениями ст. 146 раздела «Допущение других колоний» АБСА.[154] В состав федерации на правах ее субъектов были включены еще три административно-территориальные единицы неравноценного статуса – британские колонии Британская Колумбия, Остров Принца Эдуарда и Манитоба, выделенная по настоянию ее населения из только что образованных (1868 г.) Северо-Западных федеральных территорий. Не все конституционно-правовые формы принятия субъектов в состав доминиона, ставшего в короткое время в соответствии с замыслами «отцов-основателей» трансконтинентальной державой, укладывались в жесткие рамки, очерченные нормами «квазиунитарного АБСА».[155]
Правда, принятие англоязычных и лояльно настроенных к Британской империи Британской Колумбии и Острова Принца Эдуарда состоялось в обычном порядке – на основании издания генерал-губернатором Канады закрепленных конвенциональными нормами британского права и нормами АБСА единообразных подзаконных нормативных актов – приказов-в-совете.[156] Во франкоязычной и республикански настроенной Манитобе в 1870 г. было проведено не имевшее прецедента в праве метрополии и в праве доминиона, однако же впрямую не запрещенное ими народное волеизъявление о присоединении к федерации на правах ее члена, после чего парламентом доминиона был принят отдельный статут – (Манитобский акт). Данная административно-территориальная единица, таким образом, пробыла в составе Северо-Западных территорий всего два года. Манитобский статут стал первой поправкой (дополнением) к писаной части неконсолидированной Конституции доминиона.
«Манитобский» способ присоединения территориальной единицы к федерации на правах ее субъекта отразил воздействие на Канаду элементов конституционной практики Соединенных Штатов.[157] Он никоим образом не был предусмотрен пробритански и антиамерикански настроенными составителями АБСА.[158] Прецедентов народного волеизъявления и тем более регулировавших его статутов в конституционной практике всей Британской империи совсем не имелось.[159] Только обоснованные опасения Оттавы и Лондона, что жители политически бесправных федеральных территорий решат присоединиться к США или же будут аннексированы последними,[160] заставили федеральное правительство отступить от следования букве писаной части неконсолидированной Конституции.
Народное волеизъявление в Манитобе и принятие с соблюдением всех парламентских процедур статута о повышении статуса указанной административной единицы с безвластного округа в составе федеральной территории до провинции ознаменовали создание очередного правового прецедента, который ни полностью, ни частично не вытекал ни из одной нормы писаной части неконсолидированной Конституции, однако вместе с тем не противоречил основополагающим принципам «общего (прецедентного) права», запечатленным в ее неписаной части. Тем не менее юридическая полноценность Манитобского статута вызвала сомнения в Министерстве иностранных дел Соединенного Королевства и в палатах его парламента.