– Закрыто с той стороны, – сказал кто-то.

– Внимание! Огонь! – передал Ка-фогин.

– Внимание! Огонь! – передавался сигнал всеми солдатами по связи.

– Внимание! Огонь! – вторили голоса снаружи.

Капитан сделал несколько шагов назад, в помещение с прорезью, и прикрыл ладонью глаза. От гряды с коротким воем, мгновенно через поле, прочертив огненными хвостами, метнулись две ракеты и, влетев в створки ворот, рванули ярчайшей световой вспышкой, озарившей все пространство плато, на мгновенье вытянув длинные черные тени от фигурок солдат и остовов техники. Через мгновенье свет потух, и дикий грохот рванул в проёме ворот. Следом ещё две ракеты, прочертив в метре от земли огненный след, ворвались в створки ворот. Капитан сквозь сжатые пальцы наблюдал, как короткая желтая наэлектризованная вспышка шаром очертилась в прямоугольнике раскрытых створок, а потом чудовищная сила, высосав весь воздух, резко расширилась в стороны, поколебав даже многотонные ворота, выжигая всё в радиусе 50 метров. Даже в бункере волна сквозь прорезь толкнула его на метр назад, и жар опалил брови. Он переступил от толчка. Никто не мог остаться целым в этом чудовищном огненном шаре внутри ворот.

– Занять рубеж! – приказал он.

Солдаты от стены бросились к воротам. По ним никто не стрелял.

– Хорошая работа, – констатировал капитан, в коммутатор обращаясь к ракетчикам.

Он, оставаясь в бункере КПП, распечатал лист планшета. Открыл схему комплекса.

– Блокировать три прохода во внутренние помещения. Налево – проход к внутреннему переходу к бункеру КПП, разблокируйте выход.

Подразделения роты, бросив для подстраховки несколько гранат внутрь задымлённых ворот, осторожно выставив оружие, по одному исчезали внутри. Гулко отразившись от обожженных стен, раздались шаги в старых куполообразных сводах. Широкий проход уходил от створок внутрь комплекса. Обесточенный и мрачный, он таил смертельную опасность. Благодаря старым схемам, было понятно расположение помещений. От ворот, через короткий туннель начинался большой зал, уходящий вверх на десятки метров, весь заваленный кучами обвалившегося от времени бетона. По полу тянулись ржавые рельсы, упиравшиеся в основы механизмов и платформ в центре зала. Первые солдаты выскочили в зал и закричали:

– Противник! – и открыли огонь по убегающим фигурам вглубь зала.

Капитан оценивал переговоры по связи, вслушивался в треск выстрелов. Пока не вмешивался, контролируя четкие приказы командиров взводов. Переключаясь с камер бойцов, он видел, как разбегаются они по залу, защищая все углы и стреляя из укрытий, как кто-то с разбегу упал на камни, как бахнули гранаты в туннелях. Трассеры выбили искры из металла в центре зала. Гулкие тяжелые звуки загуляли в пустоте, отражаясь эхом, перекрывая крики, команды. Выстрелы гремели справа и слева. Быстро продвигаясь почти без сопротивления, бойцы выдавливали огрызающегося противника, заставляя бросать раненых. Капитан спокойно и безропотно наблюдал, как одиночными выстрелами их добивали военные, выполняя негласное правило «не брать в плен тех, кто сразу не поднимал руки и встречал их огнем». Его командный глаз видел всю картину. Через несколько минут пришли сигналы, что зал чист и контроль от боковых проходов вглубь комплекса установлен. Кто-то забарабанил в дверь помещения, где он стоял. Механизм распорок зашевелился. Капитан убрал планшет и взял винтовку наизготовку. Кто бы ни ломился внутрь, живым ему не быть. Дверь пытались открыть с той стороны. Солдаты, оставшиеся с капитаном, прицелившись, следили, как качаясь на петлях, она открывалась. С той стороны послышалась ругань, и дверь, дико заскрипев, распахнулась полностью. Сначала в помещение ввалился перекрывающий доступ к рычагу на двери труп с вывороченными внутренностями и обожженным лицом. Потом показалось несколько бойцов, приветствовавших капитана. Среди них виднелась чумазая физиономия Прохора.