– Что за бред? – усмехнулся Цибион. – Я даже не знал, что он в бегах! Когда это случилось?

– Послушайте профессора, – кон Рерик вновь остановился рядом с ним и обратился к остальным. – В этом человеке не только страсть к игре в шпионов, но и неимоверная твердость характера. А может, это глупость?

Цибион смотрел на него снизу вверх и ловил нотки иронии в голосе.

– Я уверен, что это ошибка. Никуда и никогда я не собирался уходить. У меня контракт и не более. Работы в области редукции, и это основной вид деятельности. Какое вам дело до моих исследований по регенерации кожи и других органов? Я не работаю с G.A.N.Z.A. Вас ведь это интересует?

– Вы не слышали вопроса? Где Прайс?

– Я же сказал, я даже не знал, что он сбежал.

Кон Рерик опять начал обходить стол, сложив ладони.

– Вы ещё не познали ценность времени, профессор. Его бег остается мерилом всего. Оно бесценно, как и первый вздох человека. Оно умирает вместе с ним. Останавливается для одного, но замедляется для всех. Как и развитие всего человечества, на страже которого церковь Предтечи выбирает самый тернистый путь выбора между мирским, глупым существованием личности и вовлеченности в общее дело развития всего, чем это человечество может гордиться. Нам нет дела до военных и их игр в солдатики. Вы правы, ваши работы по репродукции важны, но вместе с тем ничтожны в отношении всего, что делал профессор Прайс. И, поскольку ваш путь неразделимо связан с ним, не стоит тратить время в попытках разубедить нас в полном отвержении какой-либо связи. Мы в этом уверены. И поэтому, – кон Рерик закончил свой путь и остановился рядом с Цибионом, – ответьте на простой вопрос: «Где Эдвард Прайс и что он нашел? Почему всё военное ведомство всполошилось от того, что он украл?»

– Я знаю, что церковь Предтечи выбирает путь защиты слабых и заботится обо всех, стремящихся принять новую веру, – уверенно сказал Цибион.

Он все время пытался движением головы поправить сползающие очки. Инстинктивно двигая руками, он звенел браслетами.

– Примите на веру, – сказал кон Рерик. – Ваше время ценно так же, как и моё. Вероятно, сам профессор Прайс до конца не осознает своей роли в сохранении дара G.A.N.Z.A. Его исследования и путь, который он выбрал, были направлены совсем не на сохранение жизни и возможность победить смерть. Он выбирал свой эгоистичный мотив, поэтому так цинично отверг наше предложение семь лет назад вступить в сообщество Предтечи, и занять почётное место в наших рядах. Он, как гений, отрекся от славы. Но ради чего? Для поиска какого-то решения? Какого секрета?

– Сам продукт G.A.N.Z.A. – побочное явление. Это лишь плазма от экспериментов того, что было задумано вначале, – занервничал Цибион. – Вы наверняка прекрасно знаете, как всё получилось.

– Я говорю лишь о том, что ни вы, ни он, не понимаете, что этот дар важен всем и попытки использовать его в качестве предмета для экспериментов военных – не лучший вариант оправдать своё оскорблённое честолюбие.

– Но вы сами используете это, как продукт…

– Мы храним его для всех, так решило Сообщество наций, и, как я сказал, относимся, как к дару для человечества, а не к игрушке в руках бестолковых политиканов.

Кон Рерик остановился в третий раз перед стулом и протянул руку.

– Вы позволите? – спросил он и снял спадавшие очки с носа профессора.

– Уверен, Церковь Предтечи и дальше будет хранить G.A.N.Z.A., – сказал Цибион, смотря, как его очки кладут на стол.

Он мягко улыбнулся с благодарностью и поднял глаза на ксенона:

– Но я ничем в этом вам помочь не могу. Я не работал с Прайсом очень давно. И не знаю, где он может быть.