Дижонская академия объявила конкурс на лучшую речь в честь Бейяра. Тальбер опоздал к началу и не был допущен к конкурсу.

– Я полагал, что буду состязаться в красноречии, а здесь состязаются в быстроте, – резюмировал Тальбер.

Лорд Сандвич высказал актеру Футу свои предположения:

– Ваша жизнь закончится или от дурной болезни или на виселице.

– Это будет, лорд, зависеть от того, что я от вас позаимствую: любовницу или образ жизни, – согласился актер.

Во время маневров, войска под предводительством генерала Витте, не отличавшегося храбростью, вдруг стали отступать. Николай I, наблюдавший за маневрами, был удивлен увиденным. А.П. Ермолов происходящее пояснил так:

– Похоже, генерал принял маневры за сражение.

Александр I в беседе с Нарышкиным – отцом коснулся последних событий военной кампании и, в частности, сказал:

– Позиция, занятая войсками, возглавляемыми вашим сыном, менее удачная, чем у французов.

– Мой сын, Ваше Величество, весь в меня: коли уж что – то занял, то не отдаст, – намекнул Нарышкин – старший на свои сложные отношения с кредиторами.

Фаддей Булгарин поинтересовался у Греча результатами голосования по поводу своей баллотировки в члены английского клуба.

– Избран ты единогласно, так, как только един мой голос и был в твою пользу, – сообщил Греч.

Репетируя со статистами сцену «ропот толпы», актер Васильев недоумевал:

– При вашем-то жалованье вы должны роптать образцово!

Насреддин подрядился за десять денежек переправить через реку десять слепых и взял плату вперед. Один слепой во время переправы утонул, а остальные подняли крик, обнаружив несчастье. Насреддин возмутился:

– Это же надо так кричать из-за одной денежки!

Итальянская певица Каталани так отозвалась о немецкой певице Генриетте Зонтаг:

– Она велика в своем жанре, да жанр не велик.

Диметрий Полиоркет после того, как его войска захватили город Мегару, увидел среди горожан философа Стильпона и обратился к нему с вопросом:

– Не ограбили ли тебя?

– Мудрость никогда не станет военной добычей, – изрек философ.

Людовик XI предложил известному сутяге епископу Шартрскому Миль – д` Илье помирить его со всеми многочисленными врагами.

– Государь! – взмолился епископ. – Оставьте мне хотя бы два-три десятка тяжб, собственно, только для развлечения.

Кальвин в свои школьные годы в Орлеане постоянно возводил напраслину на своих товарищей, которые по этому поводу говорили:

– Жан умеет склонять только до винительного падежа.

После того, как знаменитый врач-гугенот принял католицизм, Генрих IV сказал министру-гугеноту Сюлли:

–У твоей религии скверное здоровье.

Биевр написал такую эпитафию на смерть молодого человека, погибшего от любви к оперной певице Ламире: «La Mire` l`a mis la». В переводе это означает: Ламире уложила его сюда. А звучит так: «Ля – ми – ре – ля – ми – ля».

После ознакомления с поэтическими опытами Людовика XIV, Буало дипломатично заметил:

– Государь! Для вас нет ничего невозможного. Вы захотели написать плохие стихи, и это вам удалось.

Лейбниц, ознакомившись с двоичной системой исчисления, усмотрел в ней прообраз мироздания. Он полагал, что единица представляет собой Бога, а нуль – небытие. Всевышний же извлек из небытия все живые существа подобно тому, как в двоичной системе исчисления единица с нулем обозначают все числа. Эта мысль так понравилась Лейбницу, что он даже попросил иезуита Гримальди, следовавшего в Китай, поведать об этом китайскому императору – большому любителю наук – в надежде на то, что уж после таких доводов император непременно обратится в христианство.

Эмерсона, утверждавшего что он бессмертен, спросили: