В итоге, мы уже не далеки от позиции Н. Махно, согласно которой «государство, как власть, как организация общества, не могущего жить без насилия, разбоя и убийств – должно умереть под совместными дружными и сильными ударами революционных трудящихся».[28] Подобно рода рассуждения не чужды и «Катехизису революционера», ибо «спасительной для народа может быть только та революция, которая уничтожит в корне всякую государственность и истребит все государственные традиции, порядки и классы России».[29]

В результате государственного переворота (или для его обоснования) практически всегда ставится под сомнение сама ценность права. П. Кропоткин писал: «когда нам говорят о Праве с прописной и начальной буквой, и заявляют, что «Право есть объективирование Истины»…мы знаем, что эти мыслители шли ложной дорогой, и видим в их звучных фразах лишь попытки бессознательных обобщений, построенных на совершенно недостаточной основе, и кроме того затененных таинственными словами, чтобы гипнотизировать людей».[30] И далее у него же: «законы имеют двоякое происхождение, и это именно отличает из от устоявшихся путем обычая привычек, которые представляют собой правила нравственности…закон подтверждает эти обычаи, кристаллизует их, но в тоже время пользуется ими, чтобы ввести, обыкновенно в скрытой форме, какое-нибудь новое учреждение в интересах правящего меньшинства и военной касты. Например, закон, подтверждая разные полезные обычаи, вводит или утверждает рабство, деление на классы, власть главы семьи, жреца или воина; он незаметно вводит крепостное право, а позднее – порабощение государством». [31]

С одной стороны, несостоятельность попыток «ускорение эволюции» государственно – правовой доказывает весь исторический опыт развития цивилизации, с другой – появляются новые попытки замаскировать насильственную сущность государственного переворота необходимостью реализации народного волеизъявления в результате цветных революций (более подробно они анализируются во второй главе монографии).

К числу основных факторов, обусловливающих совершение государственного переворота, мы относим, разумеется, стремление конкретного лица (группы лиц) получить власть, занять должности позволяющие кардинальным образом оказывать влияние на политику государства и формирование его правовой системы. Можно разделить мнение о том, что шансы реализации таких попыток значительно возрастают в «смутные времена», в так называемые кризисные для государства и права периоды. Исследователи относят к числу причин наступления такого кризиса «резкую смену политического режима, переход от авторитарного режима к более демократичному, так и обратный способны привести к весьма серьезным последствиям в сфере конституционного развития государства. Причем, речь идет не только о немедленных последствиях такого перехода, но и о серии реформ, неминуемо осуществляемых после смены политического курса, направленных на трансформацию государственных институтов с целью привести их в соответствие с новыми условиями»[32].

В целом, можно разделить мнение о том, что государственный может быть охарактеризован как «показатель существующей политической, экономической и социальной нестабильности, перекосов во внутреннем развитии общества; он говорит о слабости демократических институтов и неразвитости гражданского общества, о неотлаженности механизмов передачи власти законным путем».[33] Фактически термины «заговор», «восстание» также могут использоваться для характеристики явлений, которые мы определяем как «государственный переворот». В энциклопедической литературе «заговор» определяется как «решимость двух или более лиц действовать с целью ниспровергнуть или изменить существующий государственный строй, или возбудить граждан к вооружению против государственной власти. Однако эта решимость составляет преступление».