Нагнувшись, Кирилл подобрал пистолет. Вперед, на абордаж!

Вбежав во двор дома Миши Буяна и не обнаружив там превосходящих сил противника, Самохвалов удивился. Но долго обдумывать ситуацию уже не было времени и желания. Адреналин играл у него в крови, даже, казалось, уже бродил и выпускал наружу энергию ненависти, копившуюся все эти несколько дней со времени выстрела в Изюмском лесничестве. Самохвалов был готов стрелять, бить руками, ногами, рвать зубами всех, кто станет сейчас на его пути и помешает объясниться с предателем Буяном.

Он вскочил на крыльцо. Ударом ноги распахнул дверь. Никто не стоит на пути.

Странно. Ведь только что здесь были люди. Не двое же парней объяснялись с обманутыми пожарными…

Держа пистолет перед собой в вытянутой руке, Кирилл Самохвалов прошел через небольшой коридор. Первая дверь направо. Толкнул – никого. Комната прямо, самая большая комната в доме, там Буян обычно беседовал с гостями в неформальной обстановке.

Ну наконец-то!

Хозяин дома сидел в кресле у камина, на своем любимом месте. О камине он часто мечтал на зоне. Сколько раз говорил Кириллу: «Выйду, шурави, и ничего мне не надо. Есть какой-никакой золотой запасец, на домик с камином хватит. Буду жить спокойно, греться по вечерам, на огонь смотреть».

Камин и сейчас горел. Миша Буян, крепкий, поджарый, в свитере домашней вязки, поднялся навстречу незваному гостю. В руке он держал кочергу, и оружием она не выглядела. Даже наоборот, как-то буднично…

Слишком буднично.

– Я тебя искал, – хрипло проговорил Буян.

Кирилл ничего не успел ответить.

Движение за спиной.

Он попробовал повернуться на звук – в затылок уперлось что-то твердое.

– Стой спокойно, Кирюха. Не надо. Брось ствол. Извини, ничего личного.

Самохвалов подчинился. Пистолет со стуком упал на ковер.

– Три шага вперед. Можешь повернуться.

Кирилл выполнил и этот приказ. Повернулся и увидел Романа Золотарева – еще одного предателя.

Сразу стало тесно от народу.

Майор опустил оружие и ничего больше не сказал. Только отступил, пропуская в комнату Кожаную куртку и другого бойца, который время от времени прикладывал руку к ушибленному затылку. Они подхватили Мишу Буяна под руки и молча вывели из комнаты. Тот шел на удивление покорно, а уже в дверях на миг задержался, обернулся через плечо на Кирилла. Или ему показалось, или во взгляде старого уголовника действительно мелькнули жалость и печаль.

Потом вошли еще трое в штатском. Под одинаковыми строгими плащами – костюмы и галстуки. У одного, помимо того, под пиджаком на рубашку был надет очень домашний и уютный синий джемпер. Знакомое лицо: когда он привозил Кириллу винтовку утром шестнадцатого января, одет был попроще.

Тип в джемпере ловко обыскал пленника, кинул на пол телефон, брезгливо посмотрел на смятую пачку купюр, но высыпал их на стол и зачем-то пересчитал. Когда он закончил, второй тип вытащил из кармана плаща наручники, показал Кириллу. Тот покорно вытянул руки.

Щелк – браслеты сковали запястья.

Все это время он не сводил глаз с Золотарева.

– Не надо так смотреть, Кирюха. Дырку проглядишь. – Бодрость майора выглядела явно показной, да он и не особо скрывал это. – Тебе сейчас все объяснят, не волнуйся.

– Господин Золотарев, вы нам больше не нужны, – послышался от дверей комнаты новый, очень знакомый голос.

Майор пожал плечами и отошел, пропуская на первый план худощавого светловолосого мужчину лет около сорока. Очки в тонкой оправе ему очень шли. Собственно, этого человека Кирилл Самохвалов и хотел увидеть.

Это был заказчик, вышедший на него по рекомендации Буяна.

Во время их встречи он тоже был одет проще. И представился просто: «Зовите меня Леонидом Ивановичем». Вряд ли это было настоящее имя.