Мы постояли чуть-чуть, потолкались, поболтали о том о сем. Затем принялись рьяно распаковывать и затаскивать вещи в дом, где нам надлежало обосноваться.

Первое, что бросилось в глаза, еще на подходе к лагерю – это виды. Роскошные и шикарные виды на горы.

Здесь они предстали во всей своей красе. Большие, взъемные, волнообразные, огромные по своим меркам (размерам). Они внушали неподдельный страх.

Сам лагерь располагался в глухом низовье. Вокруг него были необъятные горы и бескрайние таежные леса, уходящие туда – в беспросветную даль за горизонт, которым не было конца и края.

Масштаб от всего увиденного изумлял и восхищал. Выводил тебя из равновесия. И было такое ощущение, что ты находишься в каком-то забытье, прострации, полусне.

И, что удивительно – это чувство сродни дежавю, оно не покидало тебя все те нескончаемые дни, сколько мы находись там на высоте.

Да, но все же день шел к вечеру. Ужинать мы разместились в подвижной машине. Это был ГаЗ 66 с курсом. Кунг оборудованный как дом на колесах. Мы называли ее Шишигой. Там решали всем миром, что и как нам быть дальше.

После, некоторые из нас отправились спать, кто задержался еще на кухне. С утра, спозаранку позавтракали и засобирались в дорогу. Путь был нелегкий.

Впереди нас ждал Ад, лютейший Ад. Самые дебри дикой непроходимой тайги. Все из нас это прекрасно понимали, чувствовали и готовились к худшему.

Раннее утро ознаменовалось ревом моторов, двигателей от машин. Мы подтянули свои ремни, животы. Взяли все необходимое, что понадобится нам в походе и тронулись в путь.

Мы ехали медленно, не спеша, шаг за шагом стараясь по возможности объезжать неровные поверхности.

Иногда нам это удавалось, но только наполовину. Нас запрокидывало, трясло, бросало взад-вперед, подкидывало до потолка со всем шмотьем, что было в кабине.

Из-за этого нам неоднократно приходилось останавливаться, очищая путь от повалившихся деревьев, залежавшихся и острых как бритва камней, кочек, зарываясь в землю.

Мы то и дело уворачивались от свисающих веток деревьев, которые били нам в кровь по лицу, срезая их на лету, насколько это удавалось. И так почти всю дорогу. Тогда мы натерпелись прилично.

Уже почти недалеко от самой горы, мы все слезли с машин и пошли в гору пешком. Потому что ехать было уже невозможно. Оставшиеся километры мы тащились, а вернее карабкались, ползли, что есть мочи по отвесным горным тропам.

Дорога напоминала груду камней, которых кто-то специально свез сюда, уронил. И казалось, что она никогда не кончится.

Наконец этот полуразбитый и рваный участок дороги был пройден. Мы вышли на более-менее ровную поверхность и в гору уже поднимались налегке.

На самой вершине горы резко поменялся ландшафт. Если до этого нас сопровождал густой и пышноцветущий лес. То сейчас это была уже голая, выжженная дотла земля, с таким ярко выраженным красновато бурым цветом, оттенком.

Точь в точь как в фильмах фэнтези, где ты попадаешь на Марс, на какую-то другую планету. Кругом цвел ягель, мох. И росли изуродованные и скрюченные в три погибели стволы молодых берез и сосен.

И эта картина уже больше не менялась. Мы, почувствовав приближение конца нашего затянувшегося путешествия. И стали более активно подниматься в гору.

Мы бегали, резвились, прыгали по одутловатым вершинам Медного Камня (так называлось место, где мы находились) и просто смеялись, и радовались от того, что уже все позади. Вместе с этим не переставали любоваться и дивиться тому, что явилось нашему взору. А поглядеть было на что.

Эти дурманящие облака. Глубинные впадины, каньоны с растущими на них деревьями, елями, растянутые на десятки, сотни тысяч футбольных полей. Это было нечто, невообразимое, невероятное.