Страдание, не вызывающее ропота, может, конечно, быть искуплением, но это есть примета, что оно было скорее избрано добровольно, нежели было назначено; оно служит признаком сильной решимости, что означает прогресс.
10. Духи не могут рассчитывать на полное счастье, пока они не станут чистыми: каждое пятно запрещает им вход в счастливые миры. Так, пассажиры корабля, пораженного чумой, не могут войти в город, пока они не очистятся.
Во время своих различных телесных существований духи освобождаются понемногу от своих несовершенств. Испытания жизни подвигают вперед, если духи их переносят хорошо; как и, искупления, они заглаживают ошибки и очищают; это лекарство, очищающее рану и излечивающее болезнь; чем болезнь серьезнее, тем лекарство должно быть сильнее. Следовательно, тот, кто много страдает, должен себе сказать, что ему многое надо искупить, и должен радоваться, что скоро выздоровеет; от него зависит своей, покорностью сделать это страдание целесообразным, чтобы, ропща, не потерять плодов его и не начинать снова.
Забвение прошлого
11. Напрасно считают забвение препятствием для того, чтобы пользоваться опытом предшествующих существований. Если Бог посчитал необходимым набросить завесу на прошлое, то, значит, это было полезно. Действительно, знание нашего прошлого имело бы значительное неудобство; оно могло бы, в некоторых случаях, стеснять нас необычайно или же поощрять нашу гордость и этим самым препятствовать нашей свободной воле; во всяком случае, оно внесло бы неизбежную помеху в социальные отношения.
Дух часто снова рождается в той же среде, в которой он уже жил, и находится в сношениях с теми же личностями для того, чтобы исправить зло, которое он им причинил. Если бы он узнал в них тех, которых он ненавидел, то его ненависть могла бы воскреснуть; во всяком случае, он был бы смущен перед теми, которых он обижал.
Бог дал нам для нашего улучшения именно то, что нам нужно и что может нас удовлетворить: голос совести и наши инстинктивные стремления; Он лишил нас того, что может нам вредить.
Человек, рождаясь, приносит с собой все приобретенное; он рождается таким, каким он себя сделал; каждое существование служит ему новой точкой отправления; его мало касается, кем он был; если он наказан – значит, дурно поступал; его действительные дурные наклонности служат указанием на то, что ему следует исправить в себе, и на этом он должен сосредоточить свое внимание, так как от исправленного более не останется следа. Добрые намерения, которые он принял, становятся голосом совести, определяющим, что хорошо и что дурно, и дающим ему силу сопротивляться дурным стремлениям.
Впрочем, это забвение продолжается только во время телесной жизни. При вступлении в духовную жизнь к духу возвращается воспоминание прошлого; забвение, стало быть, является только временным перерывом, подобно тому перерыву, который происходит во время сна в земной жизни и который не мешает на другой день вспоминать происходившее накануне и предшествовавшие дни.
Дух может вспомнить свое прошлое не только после смерти; можно сказать, что он его никогда не потеряет, так как опыт доказывает, что в воплощенном состоянии, пользуясь некоторой свободой, во время телесного сна, он сознает свои прежние поступки; он знает, почему он страдает и что страдает справедливо; воспоминание об этом сглаживается только в бодрственном состоянии. Но, не имея точных воспоминаний, которые могли бы быть для него тягостны и мешать в его социальных сношениях, он черпает новые силы в эти минуты свободы души.
Мотивы покорности судьбе