– И что за учение? Опять против римлян?

Савва приосанился. Он явно был склонен поговорить о серьёзных вещах:

– Вот раввины говорят, что нужно любить своих, ближних – то есть родственников, друзей, и вообще всех, кто верит в единого Бога… э-э, всех евреев, то есть, братьев наших, – подвёл черту Савва.

– Так мы… как большая семья. От отца Авраама ещё. Так и есть, что не так?

Савва дал рукой знак помолчать и продолжил:

– Нас как узнают среди эллинов и персов и даже египтян? По тому узнают, что имеем любовь меж собой. Где ни находимся, еврей еврею помогает. Да у нас высшее благо душу положить за друга. Мне мой ребе Рашаба так и говорил: «.Нет больше той любви, Савва, как если кто положит душу свою за друзей своих». А Иисус знаешь, чему учит?

– Чему?

– А что ближний – это любой, кто рядом и кому сейчас нужна помощь. Хоть враг Бога, хоть Израиля, самарянин любой. Любите, говорит, врагов, а не только друзей. Любить тех, кто вас любит, легко, говорит. Таким путём все идут, и язычники. А дорога в царство Божье узкая, нужно быть праведнее фарисеев. Вот его учение. Умереть за такого ближнего, это как? Неужто я пойду умирать за самарянина? – Савва стоял, приосанившись и торжественно уперев руки в поясницу.

– Я больше тебе скажу. Я и за тёщу не пойду умирать, хотя она истинная еврейка. Но она мне не друг, а враг. За благодетеля моего, Иуду из Магдалы, я бы пошёл на смерть. Он меня от кабалы выручил, век ему буду благодарен.

В этом месте надписано карандашом:

Эпизод 2. Грешники. Про Христа говорили, что он ест с мытарями и грешниками (Марк). По Иоанну этого нет.

Как показать грешника, если делать кино? У него что же, на лбу написано? Мытарей вот все знали в лицо, а как отличали грешников?

Если он виновен в чём-нибудь из сих и исповедается, в чём он согрешил, то пусть принесёт Господу за грех свой, которым он согрешил, жертву повинности из мелкого скота, овцу или козу, за грех, и очистит его священник от греха его (Левит).

В сторону моря через площадь прошло ещё несколько человек. Один из беседующих, Анания, бодрого вида старик, махнул рукой в сторону проходящих:

– Вот скажите мне вы, убелённые сединой. Этот Иосия, сколько его помню, ни разу не ходил в Иерусалим на праздник. Что, у него нет грехов? Так он хоть одну жертву за грех принёс за последние семь лет? Нет. Он грешник. Грешник закоренелый. И таких сколько? Да половина у нас здесь. Так они все там на берегу: и мытари, и блудницы, и грешники. А некоторые и одежды эллинские не стыдятся носить, чтоб уж точно все знали, что они грешники.

– Ты прав, Анания. И как же назорей может с ними хлеб преломлять?

– Как? Так он говорит, что они впереди фарисеев идут в царство Божие. Что это? Воистину, мне его не понять.

– Ага, трудно, да-а… Вот сказано же: если согрешил, принеси жертву. Да хоть голубей. И тогда все видят, что Бог простил тебя. Ещё согрешишь, так ещё пойди, принеси жертву. А Иисус что? Говорит – жертвы бесполезны. Что пользы, если все теперь тебя считают цадиком, а ты внутри не переменился и не отрёкся греха? А если покаялся, ну-у… там, примирился с братом, то можешь принести жертву. Ну и как я теперь буду отличать добропорядочного иудея? Никак.

Еремия опять возбудился и замахал руками:

– И где закон? Где за-ко-он!?

– А он сам-то жертву принесёт, когда окончит обет?

– Так ему, поди ж ты, не из чего за жертву заплатить. Нищий он. Таких много. Если только кто за него принесёт, тогда острижётся.

Надпись карандашом.

Эпизод 3. Сын человеческий. В синоптических Евангелиях Иисус называл себя сыном человеческим и ни разу не назвал сам себя Сыном Божиим, а у Иоанна постоянно. В чём разница?