– На кой черт она нужна такая? Она не в санатории. Надо будет, начнёт.
– Окей, можешь дать ей блинов.
Глаза бабушки увеличились в размерах.
– Ты что, подонок малолетний, вздумал блины мои помоями назвать? – она выхватила у него тарелку из-под рук, – так готовь себе сам, бестолочь…
Евгений поморщился и встал с места, собираясь уйти:
– Приятного аппетита.
– Да иди ты к черту, вместе со своей шавкой! Ей-богу, прогоню к черту, и дело с концом.
– Она первая отсюда сбежит. И я следом.
– Эх ты, паразит! Воспитали, да и бросили на мою шею. Куда родители только смотрели? Хотя какие родители, такой и выродок…
Женя на миг остановился. Его дыхание замерло. Он слегка повернул голову и прошипел:
– А ты давно у нас такой святой стала? Не твоё дело, как меня воспитывали…
– Ещё как моё! – бабка тоже встала из-за стола и приблизилась к внуку. Глаза её будто сверкали искрами, угрожая вот-вот взорваться, – Ты кого еще защищаешь, я понять не могу? Отца своего, алкаша последнего, или мать, которая бросила тебя, предала нас с тобой! Я мать твою, овцу, воспитала, да не до конца. Ну ничего – тебя, барана, приучу! Конец и тебе, и твоей собаке! Отравлю её и дело с концом, чтоб ты мне нервы не трепал!
Евгений сжал руки кулаки. Все его тело хотело одновременно сжаться и заполнить все пространство этого дома, и желательно с оглушающим криком.
– От овцы слышу! – он снес кружку с чаем, и та рухнула на пол. Белые осколки разлетелись по кухне вместе с горячим чаем. Старуха ахнула, – Только попробуй хоть пальцем её тронуть, я тебя отравлю, поняла меня?
Женя развернулся и быстрым шагом направился к выходу.
– Ты что творишь?! Сюда иди! – Но в ответ последовал лишь хлопок входной двери. Старушку с ног до головы пробила дрожь. Она вновь упала на стул и прикрыла лицо ладонями. На миг наступила тишина. Только ветер гудел за окном.
Глава 2. Вишневые цветы
Как только парень вышел на улицу, все умолкло. Словно все звуки в мире просто исчезли. Даже ветер больше не завывал. Евгений понял, что не слышит даже собственного дыхания. Его тело было так сильно напряжено, будто сейчас его кто-то будет бить.
Небольшой дворик был переполнен обилием растительности. Темные ветви низенькой яблони заполняли пространство вдоль серого кирпича дома. Вдоль деревянной ограды разрастался куст малины, напоминая морскую волну, которая ударилась о скалы и замерла. Вдоль протоптанной тропинки покачивали головой желтые одуванчики и дрожал на ветру ковер из изумрудного клевера.
Быстрым шагом Женя двигался прямиком к сеточной калитке, за пределы этого чертового дома. Тяжело дыша, он открыл ее пинком и вышел на улицу. Ему казалось, если он останется еще хоть на секунду в этом чертовом доме, его разорвет на куски от злости. Он думал, что сейчас выйдет на улицу, и там не будет потрепанного дома, высохших деревьев, гнилой травы, мокрой глины…
Но он ошибался. Все те же деревья окружали его. Все та же трава была у него под ногами. Все то же серое небо висело над его головой. И никуда он от них не сбежит.
Евгения выворачивало наизнанку. Чертова старая кляча. Притащила его сюда, в эту Богом забытую деревушку, заперла на чердаке, а теперь еще и нервы трепит! Если бы мама не…
Евгений на секунду замер. Он почувствовал ноющую боль в груди, как будто кто-то схватил его за сердце и стал натягивать, как струну, на которой сейчас будут играть самые тоскливые мелодии.
Он снова почувствовал, как что-то острое вонзается ему в районе затылка, ковыряя те самые ужасные воспоминания. Что-то в сто раз отвратительнее смерти, больнее утраты близкого. Это абсолютное неведение и безысходность. Когда случается что-то, что ты не можешь никак понять, и ты хотел бы это забыть, но вместо этого ты думаешь об этом постоянно… Что самое ужасное – никто не поможет в этой ситуации. Или же, кто-то есть?