Вначале мы выкопали траншею, утрамбовали её дно, а затем принялись за бордюр. Его для экономии сделали из досок, которые предварительно обработали антисептиком. Затем добавили грунт, который снова утрамбовали, и 5-сантиметровый слой песка. Сверху уложили кирпич.

А когда дорожку посыпали мелким белым песком, то на фоне зелени, если не брать во внимание домик-фургон, можно невзначай и ошибиться, приняв участок за ранчо состоятельного американца.

Но нас перещеголял сосед по дачному участку, Борис Иванович. У него дорожки сделаны из разноцветной гальки. Он смешивает её с мелко нарезанными пластиковыми бутылками, осколками керамики и стекла, скрепляя все это цементом. Выглядит очень импозантно, а затраты минимальные.

Пару слов напоследок

Успехи Ирины Васильевны в огородничестве и цветоводстве превзошли все ожидания. Она выращивает огурцы, помидоры, лук, кабачки, другие овощи, ягоды. Жаль только, что картошка мелкая, но все, как говорится, еще впереди. Опыт приходит не сразу.

Дача далека от идеала, но зато здесь такой чистый воздух, что не надышишься. А еще пахнет яблоками и малиной.

Абсолютная тишина только изредка нарушаемая шелестом крыльев и писком летучих мышей, непроницаемый мрак. Фонарь высвечивает известковые наплывы на своде и стенах…

Это – пещеры неописуемо красивого Ичалковского бора.

Карст на все горазд

Площадь этого бора – почти тысяча гектаров. Этот лесной массив уникален. Река здесь делает самую замысловатую свою извилину. Здесь, в Ичалках, находится островок реликтовых сосен и многочисленные карстовые провалы.

Но деревьев-великанов все меньше и меньше. Они достаточно пожилые. Их возраст – триста лет, для сосны критический. В советское время реликты безжалостно вырубались. Их древесину использовали в судостроении, и до сих пор на плаву корабли, чьи надстройки родом из Ичалок.

В сосновом бору можно увидеть и крайне редкое растение – папоротник асплению зелёную. Между прочим, кроме Нижегородской области, на Русской равнине он больше нигде не встречается. Лоси, косули и зайцы уникальностью не блещут, но такого изобилия, как здесь, на Нижегородчине больше нет (Керженский заповедник не в счёт). А там, где косули и зайцы, там, разумеется, и волки. По ночам из чащобы нередко раздается протяжный вой, пугающий туристов.

Вздохи и стоны из глубины

Самая глубокая пещера в Ичалках — Холодная (другое ее название – Ледяная). Вход в неё отвесный. Вокруг — глыбы известняка, чахлые березки и липы.

Из ненасытной утробы земли дохнуло холодом. Тут еще тучи сгустились, туманя дорогу.

— Неуютно здесь как-то, — проворчал Андрей Лисин, спелеолог из Санкт-Петербурга. Но у него интерес к Ичалковскому бору двойной — Андрей занимается изучением карстовых процессов.

Нахлобучиваем каски, проверяем, на месте ли крючья, карабины. Обвязываемся веревками — спуститься без них невозможно. Передвигаемся гуськом, парами: один страхует другого.

Ступаю осторожно по каменной осыпи. Не стоит тревожить змей — места сырые. Перешагиваю через поваленную и чудом удержавшуюся на крутом склоне березу. А ведь она может сорваться и нанести тяжелую травму.

Мрак обволакивает слоистым войлоком. Неожиданно словно пронзает электрическим током. Даже под каской чувствую, что последние волосы встают дыбом. Страх пахнет болотным ночным цветком, сладкой жутью и тайной.

Темнота непроходима, как ичалковская чаща. Что-то чавкает под ногами – наверное, грязь, которая здесь не просыхает никогда. Ледяной ветер, дующий неведомо откуда, пронизывает до костей. В воздухе, если это можно назвать воздухом,