Работа была очень кропотливой. Плюсовые деревья заносили в особый реестр, помечали специальной краской. Только после этого пригласили альпинистов: требовалась заготовка черенков и шишек для питомника. И они однажды чуть не свалились с верхотуры от изумления. Верхушка одной из осинковских сосен, нарушая все законы природы, делилась сразу на пять стволов. Её так и прозвали — пятиглавой.

Верхолазы и сегодня при деле. У них забот хватает. Надо взобраться на самую вершину сосны или ели, срезать подходящие молодые веточки. Их хранят в специальном леднике, а шишки – в шишкосушителях. Они, кстати, увеличивают продуктивность семян, которые высевают в открытый грунт. Когда сеянцам исполнится год, к ним прививают черенки от плюсовых деревьев. То есть, проделывают с ними, такие же операции, как когда-то Мичурин на вишнях, сливах и яблонях.

Потом привитые саженцы доращиваются на особых грядках. Только четверть века спустя закладываются плантации второго порядка. Они, в свою очередь, дают еще более стойкое потомство – саженцы, которые станут элитной «гвардией» леса. Только в 2031 году сосны вступят пору зрелости. Не все сотрудники семеноводческой станции увидят плоды своего труда.

За время существования этой станции в Осинках выращено около двухсот гектаров плантаций. Подросшие деревья уже сами дают посадочный материал. Ежегодно заготавливается 20 тонн шишек, из которых выходит два центнера семян. Из них в идеале можно вырастить 4—5 миллионов деревьев.

Увы, это количество «новых бойцов» не восполняет потери. Сегодня деревьев вырубается и погибает от лесных пожаров гораздо больше. Так что многое зависит от всех нас. Если мы не вступимся за наших зеленых друзей, не защитим их от варварского истребления, не позаботимся, то скоро перед нами предстанет необозримая безжизненная пустыня.

…Сергей забирался все дальше и дальше в чащобу. Глухомань, сушняк, поляна, заросшая травами, вымахавшими в человеческий рост…

Он споткнулся о почти истлевший в труху деревянный столб. Нет, то был не столб, а крест. Рядом какие-то руины, поросшие мхом… Не об этом ли месте говорил его дед, Тимофей Акимович? Да, все правильно. Именно тут стоял когда-то старообрядческий скит, разоренный с благословения епископа нижегородского Питирима, именно здесь была гробница старца Софонтия.

«А вот и еще одна примета, – подумал Сергей Пафнутьев, увидев старую березу с кудряшками, как у суперзвезды Мэрилин Монро. – Да, то самое «вихорево гнездо»…

Родом из казнённого села

Что такое «вихорево гнездо», популярно объяснил Павел Иванович Мельников (Андрей Печерский) в своем романе «В лесах». Это —«дуновение уст Божиих, когда ветры играют друг с другом в догонялки». И если сорвать «вихорево гнездо» и зашить в тряпицу, ничего не надо бояться — Дьявол тебя не одолеет» (Мельников П. И. (Андрей Печерский) В лесах. Горький. Волго-Вятское книжное издательство, 1977). Так говорил и дед Сергея, Тимофей Акимович Пафнутьев.

Его родовые корни, как и многих других уроженцев Семеновского района, уходят в глубину веков. Предки Тимофея Акимовича, скорее всего, бежали на Керженец после разгрома Соловецкого монастыря. А фамилия Пафнутьев появилась значительно позже. Её давали выходцам из села Пафнутово, где в 1737 году происходили массовые казни староверов, не желавших принять новые церковные каноны.

Дед Сергея тоже придерживался старой веры, правда, об этом помалкивал. Но внуку о многом поведал. О житье-бытье, давно уже позабытом.

— Слышал я от него и такую легенду, — говорит Сергей.