– Эй, ну ты чего, малыш? Скоро всё закончится и благородные животные вернутся на свободу. Мы сделаем это, малыш, сделаем вместе…

Лина доверчиво прижалась к нему, не переставая плакать. Пэм смерила похожего на чучело Санту тяжёлым взглядом.

– Слышь, хрен старый, ты когда оленей в сани запрягал, ты ведь знал, что это дикие и свободолюбивые обитатели лапландской тундры? Киваешь, знал… Так какого же, мать твою, чёрта ты запряг их в сани? Как ты, мать твою, посмел? Кто тебе позволил? Как тебе вообще такое в голову пришло? – Пэм постучала ему по макушке. – В твою ссохшуюся седую старческую башку… Кто тебе дал право распоряжаться вольными созданиями? Олени – часть естественной природной среды. Они не твоя собственность, грёбаный ты урод! Свобода, воля и природные северные просторы по определению не подразумевают никаких саней, упряжек, хомутов, уздечек, вожжей и бубенчиков. Животные – не твои рабы и не твои игрушки. Они – сама природа, как вода, воздух и гравитация. Они не МОГУТ и не ДОЛЖНЫ кому-то принадлежать! И я очень-очень надеюсь, козёл, что после нашей сегодняшней встречи ты хорошенько усвоишь урок.

Пэм щёлкнула пальцами. Рик отпустил Лину, подошёл к Санте и рывком задрал ему до подбородка липкую от смолы фуфайку.

– Фу! – поморщился он. – Тебя как-будто говном вымазали, грёбаный старый извращенец!

Пэм стащила до колен панталоны Санты, обнажив бледноватое жирненькое брюшко, дряблые морщинистые бёдра и крошечные гениталии.

Девица извлекла из кармана электрошокер.

– Давай, Пэм, давай, покажи этому уроду! – приплясывал от нетерпения Рик.

Лина снова всхлипнула.

– Только пожалуйста, Пэм, не сильно. Всё-таки он пожилой человек…

– Иногда болезненная профилактика необходима, детка, даже пожилым людям, – заверил её Рик. – Некоторые упорно не желают ничего понимать, пока их… ну… того…

Пэм поднесла шокер к мошонке Санты. Раздался треск, Санта замычал и задёргался от боли.

– Олени – благородные и свободолюбивые существа, – бесстрастно заговорила Пэм, поджаривая шокером самые чувствительные места Санты. – Неволя и безжалостная эксплуатация оленей ради эгоистичных прихотей унижают их достоинство и нарушают их права. Это понятно? Полагаю, козёл, тебе самому было бы крайне неприятно, если бы кто-то запряг тебя в сани и заставил таскать их по всему свету. Так что с этого дня никаких больше саней, никаких больше упряжек, никаких больше поездок на оленях…

– И никаких плетей, – подал голос Билли. – Вы, изверги, бьёте несчастных животных плетьми…

Пэм коснулась шокером сосочков Санты.

– Ну, значит, никаких больше плетей…

От невыносимой боли Санта непроизвольно обделался и, видимо, снова потерял сознание, а когда очнулся, его мучителей след простыл. Он по-прежнему находился в гараже, но от стула его отвязали и кляп изо рта вынули.

Подтянув панталоны и оправив фуфайку, Санта вернулся в гостиную, забрал мешок с подарками и покинул злополучный дом. Его сани чудесным образом левитировали над крышей, а вот оленей не было. Они исчезли. Проклятые защитники животных забрали их с собой.

Санта присел на черепицу и горько заплакал.

– Рудольф, Дэшер, Дэнсер, Прэнсер, Виксен, Комет, Кьюпид, Доннер, Блитцен… – приговаривал он, ласково называя оленей по именам. – Где-то вы сейчас? Что с вами стало?..

«Бог с ней, с одеждой, – думал он, – в конце концов, развозить подарки можно в смоле и перьях, но олени! Что же я за Санта без оленьей упряжки?»

Привычный мир Санты рушился на глазах. В другое время он впал бы в прострацию, однако его звал рождественский долг. Хошь не хошь, а подарки развозить надо.