«Несчастные, невежественные дети улиц, – добродушно думал Санта о своих похитителях, с трудом поднимаясь на ноги. – Нельзя держать на них зла. Будем считать произошедшее случайным и досадным недоразумением. Праздник должен продолжаться. Мне предстоит развезти ещё много подарков…»

Он попытался соскрести с себя смолу и перья, но те засохли и приклеились к белью и чулкам намертво. Впрочем, в смоле и перьях было тепло. Санта тяжело вздохнул и справедливо решил, что дети всё равно спят, а значит не увидят его в непрезентабельном виде. Прихрамывая и держась за поясницу, Санта свистнул и к нему тотчас примчалась оленья упряжка. К великой радости, чёрная братва не позарилась на мешок с подарками или же впопыхах о нём забыла.

Санта с кряхтением забрался в сани, вернулся к дому, оставил подарки и полетел дальше. Следующий ребёнок из списка жил в точно таком же пригороде. Наученный горьким опытом, Санта заставил оленей облететь вокруг дома, чтобы убедиться, что на крыше никто не прячется. Только после этого упряжка зависла над дымоходом.

Спустившись в гостиную, Санта на всякий случай прикрыл голову руками, но никто на него не набросился и ничем не огрел. Он торопливо разложил игрушки под ёлкой и полез обратно в камин. В этот момент к нему из-за дивана метнулась тень и прижала к шее электрошокер. Санта дёрнулся и провалился в небытие, а очнулся уже в гараже, крепко привязанным к стулу. Его рот был заткнут тряпкой.

В гараже почему-то отсутствовала обязательная для среднего класса машина. Скорее всего семья владельцев дома на праздники куда-то уехала. Вместо машины присутствовали четверо подростков: крепкая рослая девчонка с армейской стрижкой, маленькая худенькая анорексичка с тёмными кругами вокруг глаз, такой же худосочный и дёрганый паренёк с глазами навыкате и скромный тихоня-ботан в очках. Подростки недобро глазели на Санту.

Под потолком горела тусклая 40-ваттная лампочка. Короткостриженная девица потыкала в чёрного от смолы Санту мыском армейского ботинка.

– Вы только гляньте, чувак по телефону не соврал! Урод и впрямь разъезжает на оленях!

Дёрганый парень подскочил к Санте и ухватил его за бороду:

– Что, мать твою, любишь издеваться над животными, а? Говори, мать твою, говори, любишь? Нравится стегать их кнутом, да? Нравится их мучить?

Худосочная подруга дёрнула его за рукав:

– У него же рот заткнут, Рик, он не может говорить. Давайте поскорее с этим покончим, а то как бы нас не прищучили…

Санте отчаянно захотелось прибегнуть к какому-нибудь спасительному волшебству, однако с кляпом во рту волшебство почему-то не работало.

– Никто нас не прищучит, Лина, а если попробует, то я, мать твою, точно кого-нибудь завалю – любого зажравшегося ублюдка, любителя поиздеваться над животными!

Санта начал догадываться, кто перед ним, и короткостриженная девица подтвердила его догадку:

– Слышь, козёл, мы – добровольные активисты, защитники животных. Меня зовут Пэм, вот это Лина, рядом с ней Рик, а там Билли. Признайся, упряжка с оленями – твоя? Кивни, если да.

Девять оленей были гордостью Санты и гордостью всей Лапландии. Ради одной-единственной праздничной поездки эльфы холили и лелеяли животных весь год. Так что Санта, не ожидая подвоха, утвердительно кивнул.

– То есть ты на самом деле запряг оленей в сани и заставил тащить их по всему свету? – уточнила Пэм. – Оленей? Живых, настоящих оленей?

Санта вновь кивнул и постарался горделиво выпрямиться на стуле.

– Божечки, он даже не скрывает! – в ужасе охнула Лина. – Негодяй… Чудовище… Изверг…

Рик порывисто бросился к ней и обнял плачущую девушку.