– Закрой глаза. – Соседка легонько дунула рыжей в лицо. – Ресничка выпала. Да, я тоже это слышала. Ее мама герцогиня или что-то вроде. Но не важно. Видно, все ее денежки уходят Шарлотте в нос.

Рыжая оживилась.

– А я слышала, что в вену.

– Может, познакомит меня со своим дилером.

Прозвенел звонок, мсье Канн крикнул: «Bonjour, mes petites»[4], и в этот момент я понял, что впервые за многие недели мне совершенно расхотелось спать на первой паре.

Все оставшееся утро я думал об этом разговоре и о том, что все это значит. Шарлотта Холмс. Ни о ком другом они говорить не могли. С этой навязчивой мыслью я бродил по двору в обед, стараясь ни с кем не столкнуться. В сквере было полно народу, так что в общем-то нет ничего удивительного в том, что девушка, о которой я думал, будто выросла из-под земли прямо у меня перед носом.

Я не налетел на нее – уж не настолько я неуклюжий. Сначала мы оба замерли, после чего начались эти бестолковые телодвижения: шаг влево – шаг вправо – ты проходи – нет ты. Наконец я сдался. К черту все, подумал я упрямо, колледж маленький, и я не могу прятаться вечно, так что самое время рискнуть и…

Я протянул ей руку.

– Прости, мы вроде не знакомы. Я Джеймс. Новенький.

Она нахмурилась и посмотрела на мою руку с таким видом, будто я предлагаю ей сырую рыбину или даже гранату. Был жаркий солнечный день, последний кусочек лета в начале октября, так что все разгуливали, небрежно закинув пиджак на плечо или сунув под мышку. Свой я убрал в сумку, к тому же, идя по дорожке, ослабил галстук, но Шарлотта Холмс была одета безукоризненно, будто собралась читать лекцию по этикету. Вместо плиссированной юбки, как у большинства девушек, на ней были обтягивающие темно-синие брюки. Белая оксфордская рубашка застегнута на все пуговицы, а галстук выглядит так, словно его отпарили. Вместо духов от нее пахло мылом – я стоял достаточно близко, чтобы уловить аромат, – а на лице не было ни капли макияжа, будто она только что умылась.

Всю жизнь я пытался представить себе подобный образ и мог бы смотреть на эту девушку часами – не щурься она с явным подозрением. Наверное, я сделал что-то не так.

– Я Холмс, – произнесла она наконец своим удивительным шершавым голосом. – Но ты ведь и так знаешь.

Она явно не собиралась жать мне руку, так что я спрятал обе в карманы.

– Ну да, – признался я. – Значит, и ты меня знаешь. Это, конечно, немного странно, но я подумал…

– Кто подкинул тебе идею? – Ее лицо еле заметно смягчилось. – Добсон?

– Ли Добсон? – Удивившись, я отрицательно покачал головой. – Нет. Какую идею? Конечно, я знал, что ты будешь здесь. В Шеррингфорде. Моя мама сказала, что Холмсы отправили тебя сюда; она общается с твоей тетей Араминтой. Они познакомились на каком-то благотворительном ужине. Так? Подписывали рукопись «Его прощального поклона». Ее отправили потом больным лейкемией или кому-то там еще, и теперь они регулярно переписываются. Ты на моем курсе? Я так и не понял. А, нет, вижу у тебя учебник по биологии, так что ты, наверное, на втором. Дедукция, ага. Впрочем, не суть.

Я понимал, что несу чушь и выгляжу идиотом, но она по-прежнему стояла прямо и неподвижно, как восковая фигура. Это настолько не сочеталось с тем образом властной и своевольной девушки с вечеринки, что я не мог понять, что с ней произошло. Но моя болтовня, похоже, немного успокоила Шарлотту, и пусть я не был забавным, мрачным или остроумным, постепенно ее плечи расслабились, а глаза стали чуть менее печальными.

– Конечно же, я знаю, кто ты, – сказала она, когда я наконец остановился перевести дух. – Тетя Араминта рассказывала о тебе, и Лена, естественно, тоже. Привет, Джейми.