Степка размахивал пустым ведром, и оно издавало крякающий металлический звук: кря-кря, кря-кря!.. Солнце припекало спину. Земля пахла очень хорошо.

Возле дома и на крыльце Васьки не было видно. Степка крикнул:

– Вася!

Потом еще:

– Вася!

И еще:

– Вася!

– Ну чего кричишь? – спокойно спросил Васька Соломко, появляясь из-за угла дома.

Он ступал тихо, словно крадучись. И едва заметно улыбался. Улыбка редко сходила с его лица. Возможно, из-за природной вежливости, а может быть, общение с мальчишками доставляло ему удовольствие.

Степка сказал:

– Здравствуй, Вася!

– Объявился, значит, – ответил Васька и присел на порожек. – Ну рассказывай, рассказывай…

– А чего рассказывать?

– У-у-езжал куда-то?..

– Мать заставила.

– Значит, правильно. Мать нужно слушаться…

Васька почесал затылок, потом вынул из обтрепанных брюк обломок напильника, за ним – сизый, как дым, кремень. Трахнул по кремню напильником, посыпались искры: с десяток сразу. Спросил:

– Сменяем?

– Не на что.

– Так и поверю!

Степан опустился возле ведра на корточки. Пристально, словно гипнотизируя, стал смотреть на Ваську.

– Что я просил, достал?

– Mo-может быть, достал.

– Врешь!

– М-мое дело, значит, – осторожно заметил Васька и даже перестал улыбаться.

– Сам обещал, – Степан поднялся и взял ведро.

– Ракетница устроит? – спросил Васька.

– Ра-ке-тница?.. – недовольно протянул Степан.

– Нет, значит… А ты скажи, зачем тебе пистолет? – Васька вскочил, и глаза его заметались.

– Да ты что, Вася? У нас же договор был – полная тайна!

– Ладно, – вздохнул Васька, – был договор. Но пистолет я еще не достал. Самолет немецкий на Пролетарской улице упал. Пока прибежал туда – народ собрался, милиция. П-пу-лемет снять можно было, а пистолеты ни-икак…

– А если самолет упадет поблизости? Здесь, на улице Красных командиров?..

– Тогда другое дело. Однако они, значит, больше в море падают да в горы.

– Ракетница хорошая? – спросил Степан.

– Хорошая. Только не стреляет.

– Брак? – Степан явно приуныл.

– Курок обломан. Но ручка из кости.

– Покажи.

Васька отрицательно покачал головой:

– Нужно выяснить, на что меняться будем.

– У меня кинолента есть, одна часть. «Боксеры» называется.

– Посмотреть, значит, надо.

– Пожалуйста. Правда, мы с Вандой немного оторвали, там, где надписи. Ух! И горит она, Васька! А запах – удавиться можно.

– Приду, – сказал Васька. – Сегодня перед вечером, значит.

– Договорились, – сказал Степан. И пошел к колодцу.

Прежде чем набрать воды, он решил посмотреть дом, который недавно разбомбили. Бомба скорее всего угодила в трубу, потому что обычно трубы оставались торчать, как кресты на кладбище, а тут двор усеян кирпичной крошкой, и листья виноградные, и лозы были присыпаны розово-желтой пылью. Когда-то виноград оплетал дом со всех сторон, подбираясь, наверное, к самой крыше. Теперь же подмятые рухнувшими стенами лозы прижимались к земле, образуя огромное круглое гнездо с развалинами в центре.

Было что-то тревожное в этой вылазке. Степан подумал: сейчас что-нибудь случится. И ему стало жутко. Ведь если сюда никто не приходил, в подвале или в погребе могут томиться люди. И он услышит их хриплые стоны… И действительно, что-то шевельнулось под обломками. Степка почувствовал дрожь в коленках.

Вылез кот. Старый, пушистый. Дымчатого цвета. Посмотрел на солнце. Прогнул хвост. И медленно потопал в кусты.

Степка перевел дыхание. Вспомнил, что жильцы этого дома эвакуировались еще месяц назад. И конечно, никто не мог здесь погибнуть.

Сделав шаг или два, он внезапно поднял голову вверх и среди широких виноградных листьев увидел ножку ребенка, обутую в красную туфлю.