Сурен внимательно наблюдала за моей реакцией.

На самом деле я о таком даже не думала…

Я вздохнула. Это все из-за него.

Все это время я действительно вела себя смело.

Проснувшись, я не шла в канцелярию, а тут же направлялась к герцогу. Если рядом была служанка, я крутила и вертела им еще больше. Неважно, болтливы они или нет, если мое поведение увидит несколько человек, слухи расползутся быстро.

Служанки пытались делать вид, что ничего не происходит, но на их лицах читалось едва заметное изумление. Я чувствовала, что отношение ко мне стало более вежливым и при этом более серьезным, чем раньше.

На самом же деле…

Я вертела им как хотела и испытывала при этом некоторое удовольствие, даже опьянение от того, что была единственным человеком, который мог себе позволить подобное.

Однако я не переступала черту. Я мучила его понемногу, ровно до такой степени, чтобы действовать на нервы.

Мне очень хотелось попросить, чтобы он купил мне рудник или магазин в столице. Но такое богатство я бы все равно не смогла взять с собой, сбегая.

Меня не интересовало имущество, которое легко отследить и от которого нельзя просто избавиться. К тому же богачам обычно куда труднее исполнять просьбы самим, а не откупаться деньгами.

Было даже забавно наблюдать, как герцог выполняет все, что я прошу, с выражением на лице, так и говорящим: «А ведь я даже убить ее не могу».

Например, иногда после укуса я оставалась в его постели и не хотела уходить.

«Вы взяли у меня кровь, и теперь я не могу идти. Голова кружится. Возьмите меня на руки и донесите до комнаты», – категорично требовала я, когда он подходил ко мне, явно считая все это абсурдом.

«Не на спине, как животное, а на руках».

И после этих слов бесстыдно протягивала руки.

Однажды мне вообще не захотелось вставать после того, как он напился моей крови.

Белье на постели герцога такое мягкое, как бархат!

Я однажды поинтересовалась у служанки, почему так, и она ответила, что у него первоклассные одеяла, сотканные из самого лучшего меха, а каждый стежок тщательно вымерялся вручную.

Он уже начал просматривать документы, а я, повалявшись некоторое время, решила с ним заговорить:

«Я останусь спать здесь».

«Это неудобно».

«Тогда на диване».

«Но диван есть и в твоей спальне, верно?»

«Я не о себе. Ваше высочество, это вы будете спать на диване».

«Леди… – ответил он, грубо нацарапав свою подпись внизу документа. – Чему вас только учили в поместье барона?»

В этих словах слышалась критика моих манер.

Думал, я сдамся, беспокоясь о чести своей семьи? Прости, конечно, но они продали меня, так что их честь меня совершенно не волнует.

Я, сделав вид, что думаю, издала звук «хм…», а затем ответила:

«Как знать? Например, гостеприимно встречать гостей, прибывших в наши владения?»

Дав такой ответ, я сделала оборот вокруг себя на постели.

Ого! Даже после этого руки все еще не дотягиваются до ее края. Какая огромная!

Протянув руку, я схватила подушку с другой стороны. Прикосновение к ней напоминало ощущения, когда гладишь кролика.

Герцог бросил взгляд на меня, понял, что вставать я не собираюсь, вздохнул и ушел в кабинет.

Я планировала вернуться в комнату для гостей, как только утихнет головокружение, но, раз он так легко сдался, мне вообще расхотелось подниматься.

Я растянулась на огромной кровати, натянула на себя одеяло и безмятежно уснула.

Иногда я неожиданно врывалась в кабинет герцога и падала на диван. Благодаря этому я ближе познакомилась с людьми, которые приходили сюда по делам.

Например, старик-дворецкий, которому уже перевалило за восемьдесят. Он служил семье герцога с тех пор, когда герцог был еще ребенком.