Эта весна для Дани стала открытием. Он открыл в себе, что он крутой перец… Скажем, пока всё же перчик. Что он нравится девочкам. Он может интересно шутить, особенно, когда они вместе с Юрой, а в тот период было сложно представить, чтобы он был на выходе без друга. И что впереди вся жизнь, и он стал взрослым, оставался лишь последний штрих – потерять то, что для него не представляло уже никакой ценности.

С Юлей они созвонились и погуляли. И стали дальше гулять, и она даже начала рассматривать его, как своего первого партнёра, познакомив с родителями. Но Юля была из тех девочек, которые слушают мамины точные замечания и дружеские советы. Тем более, когда мама говорит с дочкой как подруга, но в то же время уверена в мудрости своей младшей подруги, типа: «Конечно, тебе уже пора, дорогая, но ты ж понимаешь, кто это должен быть и как это должно происходить. А главное, что потом…» К этому прибавлялось врождённое умение общаться с мужчинами с позиции «догони меня, посмотрим». Всё это вместе помогало Юле не спешить разоблачиться перед Даней. Так что их первая ночь всё откладывалась и откладывалась. Даня же не мог игнорировать такое количество девчонок вокруг и, спустя три месяца, что уже немало для их возраста, они разбежались с некоторым количеством соплей, но в целом весьма спокойно. Лето шло ещё веселее, чем весна, Дане оставалось лишь выбрать. В осень Даня входил совсем уже не мальчиком.

Юре общение с девушками давалось сложнее, внешний вид его не вязался с мечтами девочек о солистах мальчиковых групп. Так что Юре приходилось выезжать на морально волевых, переступая через ощущение своей непривлекательности. Форсировать свои психологические способности: юмор, уверенность в себе, способность как можно больше запомнить информации, в первую очередь из музыкальной сферы, ведь это основной код свой-чужой для их возраста. Юра для всех мог быть своим. Началось это с того, что, когда ему кто-то давал что-нибудь послушать, он говорил: «Круто!» – записывал название и потом дома изучал вопрос, прослушивая всё в этом стиле, читая о группах, исполнителях и направлениях музыки. Получалось, что при следующей встрече он мог посоветовать что-то тому, кто ранее поделился с ним своей любимой музыкой. Причём какого-то музыкального пристрастия у Юры не было, он говорил, что он разножанровый меломан и не признаёт границ – слушает разную, но только качественную музыку. На самом же деле ему нравилось то, что идёт мейнстримом. А заставлял себя полюбить какое-нибудь ответвление, которое советовал тот или иной знаменитец. Такого, чтоб он услышал непонятно что и проникся, не было. Но его всесторонняя осведомлённость делала его музыкальным знатоком и гурманом. И когда на следующем круге он давал в ответ послушать что-то паршивое, но под соусом редкости для ценителей, что-нибудь из коллекции какого-нибудь Хеннинга Рюменаппа, то это воспринималось и другими как изысканные вещи. И это отличительная черта не только молодёжи, а всей западной культуры, главное – обложка, главное – продвинуть идею о том, что это модная вещь и эксклюзивная диковинка, и любое «ровно» поглощается с причмокиванием гурмана.

Так два друга шли по пути взросления рука об руку. После первого их бесшабашного лета они пошли в девятый класс. Учились они в разных школах, но встречались уже намного чаще, чем в предыдущие учебные годы. Они вообще перестали гулять во дворе, считая, что это удел малолеток, либо никчёмных гопников. Их вкусы и взгляды ковались совместно, соответственно, юмор их тоже оформлялся в одном направлении, исходя из их мироощущения. Чем старше они становились, чем больше опыта приобретали в тусовке, которая состояла из таких же, как они, золотых детишек, тем более они уверялись в своей элитарности. Что, в свою очередь, давало им ощущение права на веселье за счёт менее везучих.