Вот чья бы корова мычала… честное слово.

- А такой, как ты, визжащей, вечно устраивающей подлянки, ворующей чужие драгоценности, несдержанной особе, значит, там - место? – добродушным голосом спрашиваю.

- ПАПА! – вскакивает Мерцелла, со злостью глядя на меня.

- Что-то я устал, - пьяно отзывается дядюшка и заваливается на диван лицом вниз, тут же сотрясая гостиную нечеловеческим храпом.

М-да, теперь понятно, откуда дыры в их семейном бюджете… И очевидно - почему тётка такая интриганка. А ещё совершенно ясно, отчего Мерцелла имеет такой дурной характер.

Но всё это меня не касается.

Это не мои проблемы.

А эти люди почему-то хотят переложить их на мои плечи.

- Полагаю, разговор закончен, - поднимаюсь на ноги.

- Не закончен! – рычит на меня Мерцелла.

- Мы же, кажется, договорились сегодня днём, - припоминаю ей её же слова.

- Верни маменьку, Марьянелла! Иначе тебе же будет хуже! – всерьёз предупреждает та.

О! Так у них даже не одно требование!

- А ты выбери одно из двух, - предлагаю ей, - либо я ухожу в конец списка претенденток, либо ходатайствую о твоей матушке.

Мерцелла на несколько секунд замирает, глядя в потолок; явно мучается вопросом выбора, затем, по ходу, у неё происходит что-то вроде замыкания, она зажмуривается, резко открывает глаза и визжит.

Я тихонько покидаю эту обитель зла, стараясь не привлекать много внимания. Вообще, сестрицу, прямо скажем, жалко. Ну, в кого она такая недалёкая?

В следующую секунду весь дом сотрясается от храпа дядюшки, и я киваю сама себе.

Ясно, в кого.

Ладно, сейчас не это главное. Иду на кухню, заказываю себе «ужин в постель» и поднимаюсь в свою комнату. Вхожу осторожно. Потом так же осторожно выхожу, хватаю первую попавшуюся горничную (хвала небу, тут как раз такая проходила) и запускаю её на минное поле. Девушка изумленно вбегает в спальню, по инерции пересекая её почти полностью, а затем оборачивается на меня.

- Прости, - нахожусь, с ответом, - мне нужно с тобой поговорить.

Вообще-то мне нужно было понять, не устроила ли сестрица каких подлянок, когда была в моей комнате днём, но, похоже, я зря переживала.

- У меня не так много платьев на выбор, - придумываю на ходу, проходя к гардеробу, - так что я подумала… что было бы неплохо заказать парочку нарядов, - открываю дверцы, смотрю на девушку, - может, сгоняешь до местного портного? Или как у вас тут связь работает?.. – замолкаю, глядя на выражение лица горничной.

Кажется, она посерела. Или побелела? Точно не знаю. Но вот этот жест с закрытым ртом совершенно точно о многом говорит!

Резко разворачиваюсь и не удерживаюсь от ядреного:

- Да чтоб тебя!

Вся моя одежда была изорвана, разрезана, раскрашена краской и, если мне не изменяет зрение, облита какой-то кислотой.

- Леди Марьянелла, это не я! Честно! И никто из наших! Мы боимся новых хозяев, но чтоб до такой низости опуститься… - едва не плачет девушка, но я останавливаю её взмахом руки.

Во мне сейчас борются два желания.

Первое – позвать графа Дроттера.

А второе…

Второе – пойти и разобраться самой!

- Леди, может, всё-таки послать за портным?.. Он вряд ли успеет сшить несколько новых платьев, но хоть что-то – сможет сделать… - предлагает девушка, но я лишь качаю головой.

Выхожу из своей комнаты, иду к лестнице и останавливаюсь, глядя вниз: потому что Мерцелла стоит у её основания и с вызовом смотрит на меня.

- Зачем? – задаю один единственный вопрос.

Вообще, в моих мыслях он звучит намного длиннее: зачем ты пыталась давить на жалость пять минут назад, зачем орала, требуя вернуть мать, если ты уже напакостила, как какая-то малолетка - и даже если бы я дала согласие на помощь, я бы тут же его забрала, увидев, что ты натворила?!