Дина усмехнулась и посмотрела на пакетик сахара, валявшийся в углу стола с незапамятных времен.

“Это просто игра, дурацкая мысль…”

Дина закрыла глаза, представила, как пакетик поднимается над столом, и медленно подняла ресницы. Белый квадратик висел у ее лица, бумага отсвечивала серебром. Дина шарахнулась назад, грохнувшись на пол вместе со стулом. Сахар упал на стол и рассыпался, белые струйки завились спиралью и опали.

– Как такое возможно?! – собственный голос показался совершенно чужим.

Дина подошла к раковине и налила себе воды. В голове шумело, будто она выпила не воду, а неразбавленный спирт.

Дина долго стояла, глядя в окно, потом криво улыбнулась и подняла стакан, чокаясь с отражением :

– Хоть что-то мне осталось на память о тебе, моя девочка. Теперь я пойму, каково это… быть чудом.

***

Сумерки превратили голубые волокна тумана в лилово-черных исполинских змей, медленно скользящих меж горных отрогов. Дина взглянула на календарь. С момента разговора с Лейлой прошло восемь дней. Восемь. Даже Элис уже перестала искать обнадеживающие слова. Весь мир оцепенел вместе с Дининым сердцем. Она допоздна засиживалась в клинике, перечитывая и конспектируя медицинские статьи, ведь дома ждала тишина. Тишина и отчаяние.

– Все, хватит!

Дина бросила халат на стул, и достав телефон, набрала номер Элис.

– Я хочу подняться на Милки Уолл. Послезавтра обещали сухой денек. Пойдешь со мной?

– Ох, прости, Диндин, но у меня неделя в страшной запарке, нужно закончить маскарадный костюм для Дэвида, у старших тоже выпускные, один за другим. Я бы с радостью, но…

– Понимаю, – вздохнула Дина.

– Я очень рада, что ты снова готова покорять высоты, – в голосе Элис слышалась улыбка.

– Схожу одна. Немного разомнусь. Возьму спортивную камеру, потом посмотришь.

– Отлично. Но будь осторожна!

Дина усмехнулась.

– Конечно, мамочка.

***

Тайлер поставил пакеты с продуктами внутрь и захлопнул багажник. Отцовский синий Додж неплохо сохранился, нужно было лишь почистить контакты и заменить пару мелких деталей. Тени елей и лиственниц превратили дорогу в бесконечный полосатый шарф. В кармане пойманным жуком зажужжал мобильник.

– Привет! Тай, сделай одолжение, закинь мне бензопилу, моя вышла из строя, причем очень не вовремя.

– Десять минут, – коротко ответил Тай.

Он нашел Джеффа на заднем дворе дома. У его ног лежала полуразобранная пила, чуть дальше кренилась набок сухая лиственница. В стволе зиял свежий распил.

– Представляешь, на середине работы сдохла, подлая. Я даже отойти за топором не могу, мальчишки только того и ждут. Чак уже всерьез собирается дерево руками валить.

– Держи, – Тайлер, усмехнувшись, протянул ему новенький блестящий инструмент, – дарю тебе право первой ночи.

Джефф подхватил пилу и подошел к дереву.

– Элис яблоню купила, посадим вместо этой сухой лесины.

Он обернулся, окидывая Хупера взглядом, и заметил: – Ты где так сгореть-то умудрился? У нас тут вроде не Сирийская пустыня.

Тай поморщился и одернул ворот безрукавки.

– На крыше. Там все менять надо, от конька до водостоков.

Джефф кивнул и дернул за шнур.

Тайлер подошел к деревянному забору, за которым вокруг высокой башенки с сеном толпились коровы. Два черно-белых теленка устроили борьбу, толкая друг друга едва прорезавшимися рожками.

***

Таня подставила ведро под кран, и оглянулась на горные пики, сверкающие последним снегом.

– Завтра дождь обещали? – спросила она у проходящей мимо Элис.

– Только после обеда.

– Я пошлю Пола убрать сено. Не верю я прогнозам… Был у меня один, – продолжала Таня, – на метеостанции работал. Тот еще прохвост, ни слова правды. А это кто? – спросила она, заметив фигуру, прислонившуюся к ограде выпаса.