– Скажи, Джефф, ты говорил с представителем из Смит Дейрифуд?

– С Ником? Да, он дважды звонил, но не застал тебя.

– Мы обсуждали цену на двадцать центов выше. Теперь нельзя сказать, что ты ошибся, и не потерять лица. Зачем ты завел этот разговор, не посоветовавшись со мной?

Джефф раздраженно взъерошил бороду и обернулся:

– Если бы ты носила с собой телефон, дорогая, то агентам не пришлось бы тратить время на болтовню с твоим бестолковым мужем.

Элис подняла глаза от бумаг, и положив их на деревянный ящик с отрубями, подошла к Джеффу.

– Я просто нервничаю, родной… Прости. Знаешь, как эта сделка важна для нас? А ты – самый лучший управляющий фермы на свете!

Она поцеловала его долгим поцелуем, и продолжила, – Но переговоры и бумажную волокиту лучше оставь мне, ведь это так скучно!

Джефф хитро улыбнулся.

– Ладно. Но ты все равно будешь наказана за неуважение к Самому Лучшему Управляющему Фермы.

Он подхватил Элис и посадил себе на плечо. Она взвизгнула и засмеялась, цепляясь за его руки. Джефф пробежал по проходу и осторожно опустил жену на ступень лестницы, уходящей под крышу. Элис шутливо шлепнула мужа по руке.

– Я иду разогревать ужин, зови мальчишек.

Джефф с улыбкой подал ей бумаги.

– Разве твое место на кухне?

– Если я люблю готовить, почему нет? – подмигнула Элис и вышла.

С улицы донеслись крики и смех. В хлев заглянул Чак, на земляной пол упала полоска закатного солнца.

– Таня, иди к нам! Эрроу не верит, что я тебя в прошлый раз через плечо бросил!

Та усмехнулась, и вынув наушники, провела широкой ладонью по волосам.

– Скажи, пусть подождет. Я тут еще не закончила.

Джефф повесил лестницу на крюк, захлопнул дверь кладовки, и спросил сына:

– Мешки перетащил?

– Они в сарае.

– Опять на сене дурачитесь?

– Мы все уберем, обещаю.

Створка захлопнулась. Через секунду послышался визг младших мальчишек, Джефф фыркнул в усы.

– Что делает с человеком мечта! – он повернулся к Тане. – Пообещал ему пикап отдать в конце лета, если будет вкалывать как следует. До каникул еще три дня, а он, гляди, уже старается.

– Пойдет на пользу, – кивнула работница, – в семнадцать лет у них внутри вечный двигатель. Чем больше его нагружаешь, тем лучше работает. Не то, что у нас.

Джефф расхохотался и хлопнул ее по плечу.

– Кто бы говорил! Знаешь, как тебя Чак недавно окрестил? Русским Хоганом*!

Таня оскалилась и, шагнув к двери, выглянула во двор.

– Эй, сопляк! Сейчас ты у меня получишь! Назвать меня именем какого-то усатого деда!

Она сбросила обувь и выскочила на улицу.

– Ну?!

Джефф зашел за угол и, сев на ящик у стены, стал с улыбкой наблюдать за возней во дворе.

Таня тигриной походкой приближалась к низкой ограде открытого сеновала. Дэвид и

Эрроу, обы чумазые, как чертята, вынырнули из за пухлых цилиндров прошлогоднего

сена, и с визгом пронеслись мимо нее. Джефф поймал и посадил Дэвида к себе на колени, тринадцатилетний Эрроу взобрался на лестницу у крыши хлева и устроился там, как на насесте.

Последние красные лучи проходили между балками крыши и бросали на стены ломаные тени.

Женщина тихо кралась между стогов. Раздался шорох, Таня хищно прищурилась. Чак упал на нее сверху, но она ловко перекатилась вперед и оставила его лежать на куче сухой травы.

– Что, съел?

Парень молниеносно вскочил и бросился на нее. Таня легко уклонилась от его руки, подставив колено. Чак потерял равновесие, пальцы противницы ловко поймали и запрокинули ему голову, схватив за узел густых волос на затылке.

– Хочешь бороться всерьез, придется постричься! Этак тебя всякий за лохмы поймает.

Чак извернулся и ребром ладони надавил ей на шею. Таня выпустила его. Улыбки белели в синеве вечернего воздуха.