Но настоящий вопрос заключается в другом: а как мне вообще удалось пережить эту крышу? Другими словами, как я попал в эту жизнь из той, другой? Как я вообще очутился в этой другой жизни? Это я как раз и пытался выяснить, пока писал книгу, – ведь подразумевается, что история моей жизни едва ли окажется чем-то большим, чем зловещая поучительная притча. В этой истории было все: секс, наркотики, рок-н-ролл, слава, богатство и падение. Но просто история превратилась в нечто иное.

Вот то, что мне известно, – раз уж я решил задаваться подобными вопросами. Я бездумно утратил представление о том, что имело для меня значение в жизни, даже в тот момент, когда Guns N’ Roses только раскручивались. В те редкие моменты, когда я вообще задумывался об этом, я мог бы придумать миллион оправданий тому, почему покатился по кривой дорожке. Казалось, виной всему – моя неспособность разобраться с несколькими важными понятиями: что значит быть успешным, быть взрослым, наконец, просто быть мужчиной. Я воспринимал себя по-особенному – и это восприятие расходилось с теми действиями, которые действительно определяли мою личность. Такое разъединение демонстрировало почти фатальный уровень моего самообмана.

Но я забегаю вперед.

Боюсь, моя история – из тех, на которые уходит много времени. Я не из тех, кто быстро прозревает: мне потребовалась целая жизнь, чтобы начать понимать хоть что-то из того, что со мной происходило. Так что придется начать рассказ с самого начала.

Мой отец был ветераном Второй мировой войны. Дети у них с мамой начали рождаться, едва отцу исполнилось восемнадцать, а самый последний ребенок появился, когда ему уже стукнуло тридцать восемь. Прямо с войны он попал в пожарную службу Сиэтла, отчаянно пытаясь обеспечить семью, в которой к моменту моего появления на свет – 5 февраля 1964 года под именем Майкла МакКагана – числилось восемь детей.

В моем квартале было несколько Майклов, в том числе один мальчик из соседнего дома. Вместе с этим Майклом жил дедушка из Ирландии, и этот дедушка дал мне прозвище «Дафф», чтобы было проще различать нас. Позже, когда Guns N’ Roses стали знаменитыми, мой отец принялся приписывать себе эту заслугу – он говорил, что называл меня в детстве МакДаффом. Но в любом случае, сколько себя помню, меня всегда звали Даффом.

Не уверен, что маленький мальчик мог бы желать большего, чем иметь отца-пожарного. И если в младших классах меня и смущало, что мои мама и папа были намного старше родителей моих друзей и одноклассников, по крайней мере, я находил утешение в том, что папа был героем.

Мои родители взрослели во время Великой депрессии, и этот опыт определил их взгляды на деньги, на работу и на жизнь в целом. Помню, мама рассказывала истории о том, каково было расти во времена депрессии, как не хватало денег на отопление дома зимой и приходилось постоянно носить свитера и пальто, как ее мать чинила сломанные роликовые коньки или куклу, это был единственный мамин подарок на Рождество.

Если вам случится побывать на ужине в семействе МакКаганов (конечно, народу там будет немало), попробуйте негромко сказать: «FHB»[10] – и увидите, что произойдет. Восемь братьев и сестер немедленно возьмут себе по крохотной порции, сидя за заурядным фуршетным столом. «Семья экономит», – так говорили в нашей семье на протяжении многих лет: детей было много, и родителям не хватало денег прокормить нас. Но почти всегда кто-то приглашал на ужин друга, и вот тогда звучал секретный код «FHB»: убедитесь, что гостю досталось вволю еды, а сами берите небольшие порции и помалкивайте. Детей учили бережливости и экономии на живом примере.