Это случилось весной Татьяна Тэя
1. 01
Я не знаю, почему он продолжает приходить в мою спальню год из года. А уж почему я позволяю ему делать это, тем более не знаю.
Он – моя зависимость. Вот только так я способна объяснить свои действия и поступки. Я подсела на него, как кофеманы на чашку утреннего эспрессо, и схожу с ума.
Наши отношения, которые и отношениями-то назвать нельзя, не совсем нормальные. Но они необходимы мне. Отчаянно необходимы.
оооОООооо
В доме тихо. Никакие звуки не нарушают его спокойствия, лишь случайный самовольный скрип деревянных половиц и шелест волн, доносящийся из приоткрытого окна. Море шепчет, будто рассказывает великую тайну.
Я переворачиваюсь на бок и откладываю телефон на тумбочку, лишаясь последнего источника света. Делаю глубокий вдох. Морской южный воздух наполняет лёгкие. Он нагрелся за день и уже успел остыть, ведь температура упала почти до тринадцати градусов. А мне нравится такая свежесть, по которой я успеваю соскучиться за целый год. Так что я натягиваю одеяло повыше и закрываю глаза.
Но не успеваю заснуть. Потому что чувствую.
Чувствую его.
Воздух холодит спину, когда одеяло приподнимается и матрас прогибается под его весом. Он ложится в кровать. Совсем рядом. Так близко. Его тело тёплое и согревает меня, когда он прижимается к моему. Руки проникают под подол ночной рубашки. Задирают его. Скользят к животу. Кружат вокруг пупка. Носом он утыкается мне в шею и глубоко вдыхает.
А я закрываю глаза. И сердце так колотится, что он наверняка чувствует его бешеный ритм.
– Думала, что ты не придёшь, – в темноту шепчу я.
Мои глаза широко распахнуты, пока я жду его ответа.
А он отводит волосы от уха и губами пробует мочку на вкус. Глубокие влажные поцелуи оставляют дорожку на шее, пока рука скользит ниже в трусики. Где я уже вся влажная и нетерпеливая.
Он касается меня, дразнит пальцами, проникает глубже и шепчет:
– Я всегда прихожу, Сонь. Каждую весну.
2. 02
Чуть ранее
Я вздрагиваю, спускаясь с горы, и радуюсь, что сейчас не зима и дорога не покрыта снегом. Как хорошо, что я бываю здесь лишь весной. Последние пять-шесть лет это стало доброй традицией – собираться тут всем скопом на майские праздники. И я искренне радуюсь, что мы не потерялись после окончания школы, что наша дружба всё так же крепка.
На юге страны уже довольно жарко, поэтому я открываю окно и наслаждаюсь тёплым свежим воздухом с моря. Взгляд не отрывается от извилистой дороги. Мне бы не хотелось въехать куда-нибудь и застрять здесь часов этак на пять.
Включаю радио, по которому играют какие-то незатейливые песни. На самом деле я уже сполна наслушалась их, пока ехала на юг из Питера. Дорога заняла два дня с ночёвкой. Первый я гнала, как сумасшедшая, чтобы покрыть большую часть пути.
Иметь собственный комфортный автомобиль – уже не привилегия, а часть моей жизни. Да, мы порядком изменились за прошедшие годы. Но неважно, кто мы теперь, где мы живём, чем занимаемся, мы по-прежнему семья. И, наверное, всегда ею будем. Неважно, что в наших жилах течёт неродная кровь, но есть узы, куда более крепкие. И мне повезло, что в моей жизни это было и есть до сих пор.
По радио звучит «Папа, мама», которая в ту весну доносилась разве что не из каждого утюга. И хоть слова песни отзываются во мне горькой правдой, я улыбаюсь и не могу ничего с собой поделать. Вспоминаю, как зародилась наша ненормально крепкая (для некоторых) дружба почти десять лет назад.
В двенадцать моя жизнь круто переменилась. Всё встало с ног на голову после смерти родителей. Мне повезло, что опека передала меня бабушке, а не отправила в какое-нибудь одно из строгих казённых заведений, откуда по обыкновению веет безнадёгой и беспросветом. Вот так я оказалась на юге страны, вырванная из привычной жизни северного сурового городка.
Я была слишком молодой, чтобы осознавать происходящее, но достаточно взрослой, чтобы понять, что ничего уже не будет как прежде. Наверное, в какой-то мере можно сказать, что я за следующий год резко повзрослела.
До сих пор больно об этом вспоминать. Я не принадлежала никому в то время, даже самой себе. Не видела будущего и ничего не хотела. И эти несколько первых месяцев у бабули были самими тяжёлыми. Ей тоже наверняка было непросто. Свалившийся на её голову подросток с проблемами в возрасте, когда тебе глубоко за шестьдесят, совсем не то, чего ты ждёшь от спокойной в перспективе старости. Но ей хватило и сил, и желания поддержать меня.
Обложившие друг друга вежливостями машины впереди разъехались. Необходимость сосредоточиться на дороге возвращает в реальность. Ещё несколько километров, и буду на месте. Интересно, остальные уже приехали? Наверное, да. По крайней мере, Лера точно должна уже быть. Ведь ключи у неё.
Вообще, это наша традиция. С тех пор, как мы познакомились, каждый год собираемся на майские в нашем домике у моря и проводим неделю вместе. Первые несколько лет с нами были ещё родители Леры, просто потому что мы были подростками, а это их домик. Ну, как домик… домище почти. Но потом мы взрослели и уже больше не были детьми, за которыми нужно приглядывать.
Я действительно надеюсь, что не последняя в этот раз. Сворачиваю на грунтовку к дому и еду вперёд. Ветки кустов и вымахавшая за прошедшие месяцы трава чешут бока машины. Автомобиль подбрасывает на колдобинах и рытвинах, и мне отчасти нравится, потому что точно так же мы тряслись все вместе много лет назад в старой семёрке, которую купил себе Саша.
«Просто погонять, – как говорил он. – Это же хороший способ разобраться в автомобиле. Я его сам починить могу, а если конкретно сломаю, то что ж… деньги не бог весть какие великие».
Он, видимо, так начинился и наразбирался, что со временем обзавёлся персональной сетью шиномонтажек и автомастерских в столице.
Ох, я не первая. Прекрасно! Перед домом есть машины. Вплотную кое-как поставленные на небольшом клочке свободной от зарослей земли.
Всё же я нервничаю. Смотрюсь в зеркало заднего вида, пытаюсь оценить собственное состояние по внешнему виду. Приглаживаю тёмно-русые волосы. Вроде всё как всегда. Но ладони вспотели. Может, оттого, что на крутой дороге я в руль слишком вцепилась? Чёрт, ну кого я обманываю? Глушу мотор и хватаю сумочку, чтобы выйти, когда в ней начинает вибрировать телефон. Игорь…
– Привет, – коротко отвечаю я, решая поговорить с ним сейчас, мне же не хочется надолго застревать в машине.
- Привет, малыш, а я уже соскучился, – раздаётся в трубке сиплый голос.
Он у Игоря всегда такой. Особенность или последствия неуёмного поедания мороженого в детстве, как утверждалось.
– Быстро ты, – шучу я.
– И сколько ещё тебя не увижу… А можно, я прилечу? – немедленно находится он. – Я ж моментом. Билет на самолёт и вжух? Адрес продиктуешь, я машину возьму, а? С друзьями своими познакомишь?
Всё становится сложнее, чем я думала.
– Мы ведь уже это обсуждали…
Фразу я не договариваю, чувствуя себя несколько паршиво и злясь на Игоря, что он своей заботой и вниманием умудряется-таки испортить мне настроение.
В другой день я бы улыбнулась, рассмеялась, мол, да, конечно, жду. Но не сегодня. Он просто не понимает, куда я приехала. Как себя здесь чувствовала. О чём думала.
«И, наверное, так будет на каждые майские праздники,» – пищит противный тоненький голосок внутри.
– Ну, прости. – Чувствую улыбку в его голосе. – Просто действительно соскучился, – вздыхает Игорь. – Можно тебе попозже позвонить?
– Конечно, – соглашаюсь.
Мы прощаемся, и я даю отбой, смотря на знакомый фасад дома. Сердце стремится вырваться из груди, когда я выключаю телефон и бросаю его в сумку.
Солнце уже готовится упасть в волны. Когда я открываю дверь и выхожу наружу, до меня долетает тихий шелест моря и крики чаек. Всё безумно знакомо. Родное. Невыносимо близкое. И я понимаю, что, наверное, каждый год живу ожиданием этой встречи. Встречи с прошлым.
3. 03
Сашка – первый, кого я вижу, заходя в дом. Он перебирает какое-то прошлогоднее барахло в прихожей и оборачивается на моё громкое «приве-е-е-т!» Побросав все дела, подлетает и хватает меня, буквально душа в крепких объятьях. Он таким был всегда. Приветливым до хруста в костях.
- Эй-эй, полегче, - смеюсь я, отстраняясь, чтобы посмотреть на Виту, вышедшую в холл. Подруга тоже улыбается, а я впервые за двенадцать месяцев чувствую себя по-настоящему счастливой. Почти ж семья.
– Сонь, ну наконец-то. Я безумно рад тебя видеть, – на ухо сообщает мне Сашка, словно это большая тайна.
Я хихикаю так, будто нам опять по четырнадцать. А что поделать. В этой компании я снова чувствую себя молодой и ничем особо не озабоченной девчонкой.
– Где твои сумки? Что помочь донести? – Сашка как всегда джентльмен.
– Вся еда в багажнике, – подмигиваю и передаю ему ключи. – Мой дорожный кейсик там же захватишь.
– Кейсик, – хихикает Вита и подходит меня обнять. – Это у вас в Питере так модно называть? Кейсик… фейсик… кстати, я ещё не говорила, что такой цвет лица тебе к лицу? Отдохнувший то есть. А то, когда мы пересекались в Москве в начале февраля, ты выглядела какой-то замученной.
Я крепко-крепко обнимаю Витку, как всегда прямолинейную до жути.
– Спасибо за комплимент. Я взяла дополнительную неделю отпуска перед отъездом и посвятила её себе, – сообщаю торжественно.
