– А нам это надо? Если это научников так еб-интересует, пусть сами по весеннему снежку и мудохаются. А то привыкли на чужом горбу выезжать!

– Так-то оно так. Но, видишь ли, я на последних учётах с Наумченкой вместе на Узонском кордоне три дня пурговал. Короче, можешь это его пожелание рассматривать, как наше с тобой общественное поручение.

Вот здесь и начиналась интрига. По не до конца понятным для Груздева причинам – зам директора и начальник научного отдела заповедника Наумченко В.Т. – последнее время к Яценке явно благоволил. И тот во всех своих бедах и несчастьях винил теперь исключительно директора и главного лесничего, но уж никак не второе лицо в заповеднике. Разумеется, за три долгих дня под завывания пурги много о чём было переговорено и, вне сомнения, подобные пожелания тоже высказывались. Но, делая свой акцент на «общественном поручении» (а Наумченко был ещё и парторг!), Груздев откровенно блефовал, уповая при этом на то, что эти двое на «-ко» ещё не настолько меж собой спелись, чтобы вот сейчас его за руку ухватить…

– Ну, ладно, с Наумченкой всё яснее-ясного, за интересы своего отдела он всегда горой! А тебе-то в том какая корысть? – в голосе Хохла явственно прозвучали ревнивые нотки. Арнольдик, действует!

– А такая, что в день моего появления в заповеднике Виктор Трофимович меня к себе в отдел приглашал. Я же ответил, что для разгона поработаю сначала в лесоохране и над предложением подумаю! – а вот это была чистая правда; Наумченко не мог не обратить внимание на университетский диплом Груздева.

– Ну и?

– Так я и в самом деле раздумываю.

И это груздевское признание пролилось целительным бальзамом на исстрадавшуюся душу Хохла: при одной только мысли о том, что его столь неудобный – во всех отношениях! – зам самоустранится, а на освободившееся местечко…

– Хорошо. Сколько дней тебе нужно, ну, на это самое тропление?

– Сам считай. Два дня на ходьбу до Шумной. Два для работы на месте. Ещё два на обратную дорогу. Ну и денёк, как минимум, на непогоду сверху набросить. Полная неделя однако.

– На неделю согласен. Но ни днём больше.

– По рукам.

С сознанием одержанной, пусть маленькой, но победы Груздев вышагивал в направлении к своему домику вдоль Заповедной улицы и рассуждал: «Видимо, недаром в популярной песне поётся: не везёт мне в карты – повезёт в любви! Поскольку верно и обратное утверждение – повезло!».

Ведь в отличие от не до конца искушённого в собственных же полномочиях Хохла бывшему профессиональному геологу Груздеву очень хорошо было известно: что существует – никем и ничем! – не отменяемый свод правил ТБ (техники безопасности). Так что, покладисто согласившись отпустить его на недельку, Хохлу следовало тут же добавить: «только при условии сопровождения кем-либо из лесников» – и кранты!

Уломать в это время года кого-нибудь из мужиков на незапланированную ходку в лес? – голый Вася.

Г л а в а Т Р Е Т Ь Я

Они выступили на рассвете. Они, поскольку сразу же по своему возвращению с мартовских учётов Груздев, наконец-то, приобрёл себе постоянного компаньона и спутника – двухмесячного щенка зверовой лайки.

Сколько он се6я помнил, ему всегда хотелось иметь настоящую собаку. Но чистюля-мама на горячие сыновьи просьбы «завести собачку» неизменно отвечала категорическим «нет». А у дедушки на Дону, куда их с братишкой неукоснительно вывозили на каждое каникулярное лето, во дворе друг дружку естественным образом сменяли мелкопсовые Кнопы, Снежки и Шпуни – плоть от плоти неистребимого дворняжьего племени. Далее самостоятельная студенческая, а вслед за ней инженерно-геологическая кочевая-гулевая-общаговская жисть. Так что впервые в жизни по-настоящему приемлемые условия для собственной собаки у Груздева возникли лишь на Камчатке.