– Протоколы с датчиков на территории дома скачал, – сообщил прежде, чем Филиппов успел задать вопрос. – Анализирую.

Войдя в павильон, Филиппов поздоровался с коллегами и подошел к айтишнику, спросил, сдержанно улыбаясь:

– Анализируете? А что так мрачно?

Айтишник, в самом деле, выглядел озадаченным. На вопрос следователя только пожал плечами:

– Да шут его знает, ерунда какая-то… Датчиков фигова туча и еще немного сверху, данных – террабайты в час. Должны быть. – Он внимательно посмотрел на Филиппова. – А по факту почти ничего, потому что запись не ведется.

Он снова пожал плечами, с недоумением скривился.

Филиппов, признаться, тоже был удивлен.

– Савва Дмитриевич, – он в удовольствием понял, что помнит имя-отчество айтишника, – а вы проверьте, пожалуйста, данные не записывали изначально или их кто-то удалил? Есть следы зачистки? А если есть, то мне надо знать, когда и кем корректировалась база.

Айтишник кивнул:

– Уже делаю…

– И по записям системы видеонаблюдения посмотрите, нет ли зачисток.

Филиппов направился к дежурному оперативнику.

Как обычно в таких случаях он немного нервничал: первая стадия расследования всегда была самой ответственной. А с развитием искусственного интеллекта и всевозможных нейромодуляторов – еще и самой технологичной. Только на этой стадии следователь имел возможность непосредственно воспринимать обстановку места происшествия, исследовать и фиксировать ее – расследуя дело все остальные специалисты будут работать с трехмерной моделью, созданной в первые часы расследования следственной группой. Сегодня он был глазами и руками коллег, которые будут впоследствии разбираться с этим непростым делом. Механизм преступления, пути поиска преступника, возможные улики, важные для выяснения истины обстоятельства – все это сейчас лежало на поверхности в ожидании следователя и его группы. Так что нервничать было из-за чего.

Еще во времена собственной учебы Федот Валерьевич запомнил главный постулат, внушенный опытными следователями и педагогами – лучше собрать лишние данные, чем не собрать необходимые. По этому принципу он и действовал. Дотошно, последовательно, раздражающе медленно.

– Сообщите о готовности, – попросил поджидавшего его внутри павильона дежурного помощника.

Парнишка был бледный от напряжения. Моргнув, отрапортовал:

– Экспертная группа прибыла, завершает расстановку и подключение оборудования. Программное обеспечение загружено. Следственная группа тоже собрана, ждет Ваших указаний.

– Понятые, представитель управляющей компании и Северной слободы вызваны?

– Так точно.

Филиппов огляделся, кивнул.

– Кто обнаружил труп? – спросил у дежурного и поискал глазами группу гражданских – у всех были округлившиеся от испуга и любопытства глаза.

Мужчина, явно выдернутый из постели и торопившийся на место – на нем был домашний халат и тапочки, дама чуть за шестьдесят на вид, в пепельно-розовом джемпере, два студента и девушка со строгим каре. Ему была нужна самая перепуганная личность из присутствующих, ведь обнаружить труп – это из ряда вон выходящее событие. Он остановился взглядом на сидевшей на стуле пенсионерке в пепельно-розовом джемпере. Женщина была напряжена и особенно, до синевы под глазами, бледна, пальцы беспрестанно теребили носовой платок. Аккуратная укладка выглядела измятой и растрепанной, дама даже не пыталась это исправить. При том, что шум и суета вокруг стояли знатные, а собеседники ее то и дело переговаривались, смотрела она прямо перед собой, ноздри хватали воздух, а дыхание казалось рваным.

Молодой следователь сообщил:

– Домоправительница, Владислава Ивановна Тополь, – юноша кивнул на даму в джемпере. А та, заметив на себе взгляд сразу двух полицейских, побледнела еще сильнее, если это вообще могло быть возможным. – Она пришла покормить кота, но обнаружила дверь распахнутой. В холле увидела тело хозяйки, Анны Аркадьевны Вишняковой. Побежала звонить в кабинет хозяина, там обнаружила его труп. Упала в обморок, пришла в сознание через полчаса примерно…