Внизу показался экогородок «Кубань»: покатые красные черепичные крыши, белостенные домики ровными рядками, яблони и абрикосы вдоль дорог. Он снизился у одного из домиков в центре, у круглой, словно блюдце, городской площади. Этот домик почти не отличался от остальных. Разве что сад был побольше, да на заднем дворе тянулись частные теплицы, три штуки – хозяин в них выращивал экспериментальные кабачки и клубнику.

Припарковав аэрокар у калитки, Федот выбрался сам, забрал из салона купленные продукты и поманил за собой притихшую Майю:

– Выходите, дальше мы все равно не полетим, – он распахнул дверцу и предложил девушке руку.

Та поправила свою сумку и пробормотала, оглядываясь по сторонам:

– Вообще-то я в траве полтора часа лежала, я не в том виде, чтобы наносить визиты. – Смерив Филиппова взглядом, она мрачно уставилась на протянутую ладонь. Подумав, все-таки вложила в нее свои пальцы и приняла помощь.

– Это не визит, это ваше укрытие, – резонно напомнил Филиппов и направился к дому.

Он толкнул калитку, пропуская Майю во двор.

Казалось, они попали в сказочное королевство. Садовые дорожки оказались посыпаны мелким золотистым песком, роскошные поздние розы с бутонами размером с кулак Федота росли вдоль дорожки, а виноград обвивал беседку.

– А, приехал-таки, вспомнил деда! – на крыльцо вышел худощавый, внешне очень похожий на Федота старик в белой льняной паре. Заметив девушку многозначительно удивился: – Еще и с дамой…

Майя отреагировала первой. Бодрым шагом пересекла двор, подошла к хозяину и протянула ему руку:

– Я не дама, я журналист и сейчас временный общественный помощник Федота Валерьевича. Майя Рабанская мое имя.

Старик бросил любопытный взгляд на Федота и галантно коснулся губами девичьей руки.

– Чертовски приятно… – Он старомодно представился. – Игнат Владимирович Филиппов, владелец сего приусадебного участка и родной дед этого недотепы.

– Дед? – Майя повернулась к Федоту.

Тот усмехнулся:

– А что вас так удивляет? Я человек, у меня имеется родня, – он подошел и обнял деда. – Привет. Не помешаем?

Старик оказался чуть ниже Федота, но в нем еще чувствовалась сила и характер, взгляд был зорким, а рукопожатие – крепким. Задержав внука в объятиях, схватил Филиппова за плечи и заглянул в глаза, будто считывая не сказанное. Удовлетворившись, похлопал по плечу:

– Не помешаете… Я как раз чай задумал пить, с баранками и медом. Борис Ильич медком меня опять побаловал, архаринским, – он повернулся к Майе: – Вы любите мед?

Девушка виновато улыбнулась:

– У меня на него аллергия, сыпью покрываюсь. Но от баранок не откажусь.

– Ну и то добро…

Чаепитием это было сложно назвать: за считанные минуты Филиппов-старший вытащил на стол пузатый котелок тушеного с мясом картофеля, нарезанную большими ломтями домашнюю колбасу и соленья, уложенные в старинные хрустальные вазочки, фермерский сыр, масло и свежий, с еще хрустящей корочкой хлеб. На углу стола скромно притулилась обещанная гостье корзинка с баранками, щедро посыпанными сладким маком.

Все это появилось на столе за время, пока Майя была в ванной и проводила себя в порядок, поэтому когда девушка зашла в столовую, она замерла на пороге, забыв прикрыть рот.

– Ого… Славные у вас… баранки.

– Чем богаты, – Игнат Владимирович лукаво прищурился. – Присаживайтесь. Гости в моем доме редкость, тем более гостьи, которых приводит внук. Хочется, знаете ли, произвести впечатление.

– Вы уже, – Майя села на стул, деликатно предложенный Филипповым-младшим. – Игнат Владимирович вы такое богатство держите на всякий случай или Федот обещал к вам заехать? Признайтесь, утолите мое любопытство.