Но, похоже, никого это не волнует – меньше всего HBO. Каждый из нас знает кого-то, кто просматривает медиаконтент, используя не совсем легальный пароль. Почти сто процентов наших студентов (юристов!) поднимают руки, отвечая на вопрос «Кто занимается нелегальным просмотром медиаконтента?». Около половины не считает это незаконным (серьезно?). Другая половина понимает, что это незаконно, и все равно делает это. Почему мы терпим такое повальное воровство?

Во-первых, просмотры контента не похожи на воровство. Обмен паролями сильно отличается от кражи DVD с той же «Игрой престолов» из магазина. Крайне маловероятно, что Уортэм или ее друзья вышли бы из магазина, не заплатив, и они, конечно же, не стали бы хвастаться этим в печати.

Возможно, разница между нелегальным просмотром и кражей в магазине сводится к вероятности быть пойманным. Но это далеко не все. HBO может легко выяснить, кто ворует его контент. Именно так поступила Американская ассоциация звукозаписывающих компаний, когда выявила меломанов, скачивающих музыку через Napster, и предъявила каждому из них иски на миллионы долларов. HBO может узнать, кто вы, но предпочитает смотреть в другом направлении.

С раннего детства нас учат уважать чужие вещи. Это уважение согласуется с инстинктом, укоренившимся в самых примитивных частях нашего мозга. Бульдоги, птицы и медведи умеют держаться подальше от чужих территорий. Но человеческая интуиция по-другому реагирует на что-то неосязаемое, например на идеи. Как показало одно исследование, если вы слышите «это мое» от дошкольника, «вы можете быть уверены, что кто-то украл его игрушку или еду, а не его шутку, рассказ или песню»[16]. Возможно, просмотр контента просто не активирует ту же примитивную часть нашего мозга. И вероятно, именно поэтому совместное использование паролей не кажется неправильным ни с моральной, ни с юридической точки зрения.

Владельцы контента понимают это. Они пытались, с незначительным успехом, изменить наше отношение к цифровым продуктам и сделать так, чтобы они больше походили на твердые физические вещи. Отсюда устрашающего вида уведомления в начале фильмов, записанных на DVD-дисках, от Интерпола и строгие предупреждения о том, что «пиратство – это преступление, в котором есть жертвы». Даже термин интеллектуальная собственность является частью этой битвы. Юристы в области авторского права, патентов и товарных знаков придумали эту фразу, чтобы увязать проблемы своих клиентов с нашими интуитивными представлениями о физических вещах[17]. Они знают, что для нашего примитивного «я» авторское право не является собственностью.

В самой простой форме владельцы контента и пользователи ведут битву за право владения продуктом. Должны ли цифровые товары быть бесплатными для распространения: например, передача запоминающейся мелодии, которую вы услышали на концерте? Или это должно быть обычное имущество, как кружка или велосипед, которые закон, обычай и мораль запрещают нам брать, даже если представится возможность? Возможны обе истории.

Что лежит в основе истории с владельцем контента? Конфликт Knee Defender вдохновляется не интуицией, а принадлежностью, первенством и обладанием. Требования HBO обращаются к другому ключевому убеждению – идее о том, что труд оправдывает право владения продуктом, возникающим благодаря этому труду, что вы и только вы заслуживаете того, чтобы пожинать то, что посеяли.

Часто вознаграждение за труд кажется правильным и справедливым, но его получает лишь один участник состязания