Насчет наследства: как ты вскоре убедишься, я почти все оставила Лидии. Она была рядом со мной, а о тебе я даже ничего не знала… Но все не так просто. В последнее время у меня появилось одно подозрение по поводу нее. Мне трудно объяснить это, просто я недавно стала замечать – что-то… Ладно, скажу, как есть: я уверена, что наша Лидия – ведьма!
Пожалуйста, не удивляйся. Помнишь, как часто я говорила тебе о том, что настоящее зло всегда прячется где-то совсем рядом? И что иногда оно забирает у нас тех, кого мы любим? Уж не знаю, чем бедная девочка могла прогневать Господа, но если это так, то и после смерти не будет мне покоя! Хотелось бы верить в то, что я ошибаюсь, но если ты все-таки сможешь как-то обосновать мои подозрения, возможно, тебе еще удастся спасти ее душу. Деньги и дом тогда станут твоими.
Умоляю, постарайся найти доказательства! Если что-нибудь найдешь, просто расскажи об этом отцу О’Брайену, и пусть он примет решение. Запомни: на все это у тебя будет ровно сорок восемь часов с момента вскрытия завещания, минута в минуту. Это очень, очень важно! Да, я понимаю, как странно это звучит, но прошу тебя, поверь – я не сошла с ума на старости лет!
Что ж, прощай, мой мальчик. Люблю тебя всем своим больным сердцем! И будь осторожен, ради бога!»
Я посидел еще некоторое время с закрытыми глаза, пытаясь справиться с приступами тошноты. Следовало как можно скорее ответить на три вопроса. Прежде всего: кто, черт побери, такая Лидия? Тетя взяла меня к себе после смерти моих родителей, когда мне было три, так? Затем я прожил у нее семь с половиной лет, о которых мало что помнил, кроме одного: я определенно был ее единственным живым родственником!
Далее: кто такой отец О’Брайен, который, как следовало из прочитанного, должен будет сыграть решающую роль в возможном обретении мною столь вожделенного статуса яппи? И, наконец, третье: а почему это меня тошнит?
Впрочем, ответ на последний вопрос показался мне очевидным. Это был страх, хотя страх, надо сказать, весьма труднообъяснимый. Нельзя же было всерьез подумать, что тетка и в самом деле не свихнулась, раз понаписала такое! Однако страх тоже может стать прекрасным советчиком, особенно, если вы собираетесь выкинуть что-нибудь идиотское.
«Что же тебя смущает? – спросил я сам у себя, – опять любопытство?» И сам же себе ответил: «К дьяволу – любопытство! Это жадность, дружище, и я намерен заполучить мои денежки!»
А вот это было уже кое-что, потому что жадность, в отличие от страха – простое, ясное и рациональное чувство, прочная основа, на которой можно было выстроить стратегию дальнейших действий. Но Трусливый Джо не сдавался: «Хороши же мы с тобой будем, если из-за нелепых фантазий сумасшедшей женщины начнем преследовать кого-то, с кем мы даже не знакомы, дабы убедить кого-то, кому не были представлены, в каком-то шизофреническом бреде!» А Джо Жадина решительно его перебил: «Заткнись, сопляк! Может, тетка и была с приветом, но эта ведьма собирается заграбастать наши деньги! Так что давай-ка поедем туда, и отнимем их у нее!»
И вот тут-то мне придется немного подпортить настроение моему дорогому читателю, готовому самонадеянно устремиться вслед за мной в погоню за миллионами покойной тетушки. Да-да, тебе, мой друг – и не надо тут недоуменно вертеть головой, ибо я смотрю сейчас прямо на тебя, несчастного вуайериста, мечтающего прокатится вместе со мной после предполагаемого получения мною жирного чека на шикарной яхте с красоткой в бикини. Тебя, мусолящего страницы моей книги своими влажными пухлыми пальчиками в нетерпеливом ожидании волшебного момента, когда бикини будет сброшено, и красотка удобно расположится на моем лице, обхватив своими нежными губками мой трепещущий от сладкой неги…