Я вспомнил свой сон, и меня передернуло. Самым необычным было то, что этот голос принадлежал – я был в этом совершенно уверен – отцу О’Брайену!

– Неужели вы так и не смогли придумать других способов? – брезгливо спросила Лидия.

– Простите, мисс Флоренс, – поверенный обращался к своей собеседнице крайне почтительно, – я признаю, что мы полностью дискредитировали себя, но, к сожалению, обстоятельства складывались таким образом, что выбирать нам не приходилось.

Голоса стихли. Собеседники продолжили трапезу в молчании. Мое любопытство достигло такой степени, что оставаться на месте было уже невмоготу. Я приоткрыл дверь пошире, намереваясь подкрасться к перилам и заглянуть вниз. Кажется, этой ночью собакобоязнь посещала меня через раз, но мысли об алабае меня не тревожили. На третьем шаге подо мною скрипнула половица. Стук приборов прервался, и наступила тишина. Было слышно лишь, как в камине гудит огонь.

Я постоял с минуту, но не уловив больше ни звука, решил, что мое присутствие обнаружено. Уже не скрываясь, я подошел к перилам, но внизу увидел только опустевшие стулья, остатки обильного ужина и наполовину опорожненные бокалы с красным вином. Количество приборов и тарелок с недоеденной пищей говорило о том, что таинственных полуночных чревоугодников было четверо.

«К черту это. Сейчас узнаем, что вы еще за гуси-лебеди», – подумал я и, вернувшись в комнату, взял в руки небольшой арбалет, установил на ложе короткую черную стрелу и быстрым движением встроенного в приклад рычага натянул тетиву. Перекинув колчан с остальными стрелами через плечо, я решительно спустился по лестнице, держа арбалет наготове.

Примечательно, что мне даже не пришло в голову придумать хоть сколько-либо вразумительного оправдания своим действиям. Допускаю, впрочем, что сгодилось бы и такое: «Я запросто могу повстречать там крысиного короля, и сваляю крупного дурака, если не проткну ему брюхо до того, как он превратит меня в щипцы для колки орехов!»

Как ни странно, столовая не производила впечатления кем-то спешно покинутой. Внезапно почувствовав дикий голод, я схватил с большого серебряного блюда здоровенный кусок остывшего мясного пирога и жадно съел его, не успевая прожевывать. Мясо показалось мне изумительно вкусным.

Запив еду вином прямо из объемистого хрустального декантера, я отправился вглубь дома и последовательно прошел сквозь кухню, где ярко горели светильники и в беспорядке лежала немытая посуда для готовки; гостиную, обставленную гораздо современнее, чем столовая – с мягкими диванами и креслами, но без телевизора; и наконец прихожую, в которой лунный свет, проникая сквозь два витражных стекла по бокам от двери, создавал необыкновенно красивые цветные узоры на полу и стенах.

Хотя я так никого и не встретил, меня не покидало ощущение, что кто-то внимательно наблюдает за каждым моим шагом. Не обнаружил я и алабая, о котором, кстати, окончательно перестал беспокоиться. Вместо этого я ощущал поражавшую меня уверенность, что как бы быстро он на меня ни набросился, я в любом случае успею вонзить ему стрелу между глаз – а то и две!

Выглянув во двор, я увидел там только две машины – мою и Лидии. «Сныкались на башне – и не гу-гу», – решил я, и повернулся к витой лестнице, ведущей наверх, но вдруг заметил в темном углу под ней обитую ржавым железом деревянную дверь. Самым странным в этой двери было то, что хотя сначала она и показалась мне самых обычных размеров и пропорций, но приблизившись, я понял, что высотой она примерно в половину моего и так не слишком внушительного роста.