* * *

25 ноября председатель СНК В. И. Ленин встретился с представителями Совета Союза казачьих Войск, которые заявили решительный протест против посылки в казачьи области советских отрядов и против ведения сепаратных переговоров с Германией. В ответ Ленин сказал, что советские войска направляются для подавления контрреволюционного заговора на Дону и что это «нисколько не умаляет прав трудового казачества и является ему прямой поддержкой в борьбе с казачьей контрреволюцией». Обескураженные таким заявлением члены делегации тем не менее довольно категорично высказали своё негодование по поводу действий советского руководства.

Член делегации Совета Союза казачьих Войск П. И. Ковалёв в газете «Донская волна» (№11 от 19 августа 1918 года) так описал прошедшую встречу:

«В бешеных нападках комиссаров на «контрреволюцию» больше всех доставалось Каледину и Богаевскому. Лейб-орган большевиков «Правда» не жалела красок для изображения донских вождей. Нельзя сказать, чтобы «Правда» не имела успеха. Я в то время жил в Петрограде и с грустью наблюдал, как рабоче-красногвардейские отряды большими массами направлялись к Николаевскому вокзалу, чтобы идти «завоёвывать» Дон.

Совет Союза казачьих Войск, членом которого я состоял, отдавал себе ясный отчёт в том, что угрожает Дону. До того времени он не входил ни в какие деловые сношения с советской властью, но теперь, чтобы предотвратить грозу, нависшую над донским казачеством, он вынужден был сделать визит Смольному. Туда была направлена делегация, в которую вошёл и пишущий эти строки. Я несколько раз бывал в большевистской штаб-квартире и тем не менее, отправляясь в этот раз, я испытывал какое-то особое волнение. Решалась судьба Дона.

Самый Смольный показался мне особенно отвратительным. Впрочем, он таковым был и на самом деле. На каждом шагу можно было наткнуться на кучи мусора и грязи. Если бы не вооружённая стража, то можно было подумать, что вы вошли в трактир низшего пошиба. Невесёлые мысли навеяла на нас эта обстановка.

Нам сообщили, что нашу делегацию примет сам Ленин. Нас ввели в средней величины комнату и сказали:

– Подождите здесь, сейчас о вас доложат.

Не успели мы как следует оглядеться, как к нам приблизилась довольно невзрачная фигура и стала здороваться.

– С кем имею честь?.. – начал было я.

– Ленин-Ульянов, моя фамилия Ленин! – скороговоркой ответил подошедший.

Низенький, плюгавенький, с небольшим брюшком, в чёрной паре довольно подозрительной чистоты, он своей наружностью напоминал приказчика из захолустного местечка. Ещё непригляднее было его лицо: синий цвет кожи, плоский нос, маловыразительные черты лица. Но всего неприятнее были его глаза: маленькие, глубоко сидящие и беспокойно бегающие, они не смотрели прямо на человека и были подёрнуты какой-то дымкой, точно думал он всё время одну затаённую думу, а все эти разговоры с многочисленными посетителями являлись для него лишь неизбежным злом, не могущим, впрочем, изменить его взглядов на давно вырешенные им вопросы.

– Правда ли, что вы по происхождению донской казак? – спросил кто-то из нас Ленина.

– Что вы, что вы, – поспешил отказаться глава России, – ничуть не бывало, я – симбирский дворянин.

Ленин был предупреждён о цели нашего посещения и потому, вопреки нашему ожиданию, сразу же заявил, что карательные отряды на Дон действительно посылаются. В дальнейшем у нашей делегации произошёл с Лениным такой диалог:

– Чем вызвана посылка на Дон карательной экспедиции?

– Тем, что Каледин и Богаевский ведут контрреволюционную политику, не отвечающую интересам «трудового казачества».