Строго говоря, Нэцуми не должна была злиться на него за то, что он не приехал: в конце концов, он и не обещал этого сделать. Когда она набрала его домашний номер и вкратце изложила ситуацию, он не выразил явного согласия присутствовать на месте преступления. Хотя, явного несогласия он тоже не выразил. Все, чего Китамура добилась, было лаконичное «ага, понял» и короткие гудки в телефонной трубке.

Так что, да, объективной причины злиться у нее не было.

Но кто сказал, что она должна была быть объективной?

Нэцуми проглотила обиду, решив, что сейчас не лучший момент, чтобы выяснять отношения, и молча прошествовала к своему столу, устало опускаясь на стул, на котором всего час с чем-то назад горбился Фудзивара. Кохэку, боясь нарваться на грубость, закрыл, наконец, дверь и прислонился к ней, не решаясь подойти ближе.

– Будешь дуться на меня, или приступим к делу? – поинтересовался Тэцуо после непродолжительной паузы. – Мы, кажется, говорили о звонках в выходные, это я должен злиться, разве нет?

Нэцуми передернула плечами.

– Извините, мистер величайший детектив. В следующий раз, когда случится такая пустяковая вещь, как убийство, мы и не подумаем вас беспокоить.

Тэцуо перевел насмешливый взгляд на жмущегося к двери Араи и дернул уголком губ:

– Если у кого-то не поднимется настроение, в следующий раз такая пустяковая вещь, как убийство, произойдет в стенах этого офиса.

– Когда я приду в офис и найду вас на полу в луже крови, я сильно не расстроюсь, – проворчал Кохэку, которому смурное настроение обоих его коллег начинало порядком действовать на нервы.

– По крайней мере, ты будешь знать, кто это сделал, – пожал плечами Нисикава, недвусмысленно косясь на Нэцуми.

Китамура обреченно вздохнула и залезла рукой в карман. Достав фотоаппарат, она протянула его Тэцуо.

– Тут все снимки, если найдешь время проявить – будет замечательно. А, и еще, – она понизила голос. – Заказчик не хочет впутывать полицию.

Взгляд Тэцуо смягчился.

– Давайте работать с тем, что есть, – наконец сказал он. – Я сегодня проявлю фотографии. Нэцуми, найди мне больше информации об убитом. Кохэку… – он сделал паузу. – возвращайся в телерадиоцентр. Попытайся добыть записи с камер. Или хотя бы просто их увидеть. Я, конечно, не верю, что дело настолько простое, насколько мне сейчас кажется, но если убийца – не какой-нибудь бестелесный дух, камеры должны были заснять и его.

– В каком плане, не храните?

Низкорослый мужчина с проседью в густой шевелюре и некрасиво выпирающими передними зубами сдавил пальцами переносицу, силясь собрать в себе остатки вежливости, но выходило плохо: этот высокий незнакомец стоял у него над душой уже добрых полчаса, то ли действительно не понимая смысл слов «мы не храним записи с камер», то ли нарочно действуя бедному охраннику на нервы.

– Для чего? – почти взмолился он, разводя руками. – Послушайте…

– Араи, – наконец представился незнакомец.

– Послушайте, господин Араи, – охранник взял себя в руки. – Это телерадиоцентр. Знаете, сколько всего тут записывается в течение суток? Каждый день. Здесь есть, чему отдать предпочтение в вопросах хранения, и это не записи с камер видеонаблюдения. В конце концов, здесь работает несколько постов охраны, и мы ежедневно просматриваем все камеры, – он кивнул головой на ряд мониторов, встроенных в стену, расположенную напротив стола на охранном пульте. Подернутые серой рябью, они показывали помещения первого и второго этажей – коридоров, лифтовых площадок и кулуаров. Изредка на одном из экранов появлялась одинокая человеческая фигура: выходила из одной двери и, преодолев небольшое расстояние, тут же ныряла в другую.