А что касается индивидуальностей, то вектор этического потенциала стремится к позитивной направленности. При этом у отдельных личностей он может быть и отрицательно направленным; хотя сам этический потенциал отрицателен, по абсолютной величине он очень мал. Но теорема Баровски как раз и говорит о том, что возможны исключения: случайным образом реализуется появление людей с вектором этического потенциала отрицательной направленности, причём с этическим потенциалом, имеющим очень большую величину. Специалисты называют такие явления «выбросами». Поэтому все новорождённые проходят длительные наблюдения со стороны специалистов с целью выявления подобных выбросов.

– Ну хорошо, выявили, – перебил Брадобрея Иммануил Локомб. – А дальше-то что?

– Дальше – в клетку! – зло бросила Диана.

– Как – в клетку? – удивлённо переспросил Локомб.

– Клеткой называют планету, на которой содержатся выбросы в окружении специализированных обслуживающих роботов, – пояснил Брадобрей.

– Да в клетках они и содержатся. Поскольку им не дают общаться не только с другими людьми, но и между собой, с ненавистью в голосе выкрикнула Елохова.

– А вы за распространение секретной информации можете попасть под расследование, – Брадобрей зыркнул глазами в сторону Елоховой.

– А вы с меня подписку о секретности не брали. Зато сейчас сами всё выкладываете перед такой аудиторией.

– Мне бояться нечего. Все вы на выходе дадите подписку о неразглашении, – остудил её пыл Брадобрей.

– Постойте! – не унимался Локомб. – Там что, действительно содержат людей в клетках?

– Это не люди, а выродки! – Брадобрей не отрываясь смотрел в глаза Локомбу, насколько это возможно было на таком расстоянии, будто собирался вдолбить ему прямо в мозг то, что он произносил словами.

– Я не понимаю, – пролепетал Локомб, видимо, под упорным взглядом Брадобрея. – Это всё-таки люди или не люди?

– А что вы понимаете под термином «человек»? – вопросом на вопрос ответил Брадобрей. – Вертикальная походка, свободные руки, наличие разума, сознания, членораздельная речь?

– В общем-то да! – неуверенно сказал Локомб. – А если обобщать по-крупному, то человек – это полноправный член сообщества людей. Человечества.

– Вот как? – удивился Брадобрей. – Членство в обществе однозначно наделяет особь с членским билетом человеческими свойствами?

– Да, – уже более уверенно произнёс Локомб. – Члену общества полагается защита от возможных посягательств других членов общества и разного рода физических, биологических, психологических и иных вероятных катаклизмов.

– Ну а он-то сам что-то обязан?

– Да-да, конечно! Он сам обязан уважать права общежития, то есть права других членов общества.

– А где же вы слышали, чтобы человек, член сообщества людей, угрожал другим членам сообщества, посягал на их законные права?

– Ну это я так, теоретически, – Локомб засмущался, как красная девица.

– А вы зря застеснялись. Вы совершенно правильно теоретизируете, – Брадобрей почувствовал, что есть за что зацепиться. – А если такой человек действительно нашёлся? И он действительно посягает на какие-то законные права членов сообщества. Например, право на жизнь. А он беспощадно убивает их. И не одного или несколько, а большое количество, множество. Что нужно делать с таким человеком? Я опускаю вопрос, можно ли его вообще считать человеком.

– Что вы к нему прицепились? – встряла в разговор Елохова. – Вы бы ещё у него про право на труд спросили. Так, кажется, по Марксу?

– Не мешайте! – рявкнул на неё Брадобрей. – Дайте договорить с человеком.

– Я отвечу, – сказал Локомб. – Не надо так нервничать. Если такой человек действительно появился, то его нужно срочно изолировать от других людей и лечить.