М. Вебер отмечает «мы должны уяснить для себя, что всякое этически ориентированное действование может подчиняться двум фундаментально различным, непримиримо противоположным максимам: оно должно быть ориентировано либо на «этику убеждения» либо на «этику ответственности» [58]. По его мнению, когда действуют по «этике убеждения», то не держат ответ за их результаты. Когда человек поступает по максиме «этике ответственности», то «надо расплачиваться за последствия своих действий…». М. Вебер утверждает о том, что ответственность – это этический акт, взятый в единстве всех его моментов. В ракурсе сказанного, ответственность медицинских работников, которые осуществляют забор органов от донора и пересадку органа реципиенту должны быть ответственны вдвойне. В КР действует Закон «О трансплантации органов и/или тканей», где указывается на то, что пересадка органов возможно лишь от близких родственников. Между тем, как это подчеркнуто выше, при пересадке органов от живого донора – «вместо 1 больного получаем 2 больных», что, конечно же, неразумно с точки зрения оптимологии и праксиологии.

ОП является: с одной стороны (de-ure), попытка излечить больного из категории обреченных путем пересадки органов, взятого от другого человека, а с другой (de-facto) – наносится ущерб здоровью донора, у которого изымается этот орган. В итоге, вместо одного больного общество получает двух больных, а между тем, это и есть нарушение основного принципа медицины «Не навреди!». Возникает законный вопрос: почему в ситуации, когда нравственные доводы вступают в конфликт с благоразумными, мы должны отдавать предпочтение нравственным?

По Г. П. Шедровицкому – добро всегда ситуационно, следовательно, всякая личность вынуждена, оставаясь нравственной и принципиальной, строить для себя систему локальной нравственности. В этом заключается свобода его действий и поступков [346]. На этом основывается добровольность и альтруизм людей, что является важнейшим основанием для становления и развития трансплантологии. Законодательство любой страны гарантирует донору бесплатное лечение после операции для минимизации ущерба его здоровью, но на практике зачастую донор может оказаться один на один с проблемами послеоперационного здоровья [349]. В этой связи, разрешение возникших противоречий лежит в плоскости: а) тщательного анализа морально-правовой оправданности пересадки органов от живого донора; б) усиления защиты интересов донора, в том числе юридического оформления добровольной жертвы ближнему с последующей компенсацией.

Выход из проблемной ситуации, ее преодоление предполагает некую последовательность мышления, которое Г.П.Шедровицким видится так: 1) внимание методологов концентрируется на реальной предметной ситуации; 2) ситуация описывается на основе существующего разнородного знания; 3) эти знания теперь проецируются как «проекции» реальной проблемной ситуации; 4) на основе полученных данных создается модель ситуации (модель-конфигуратор); 5) на основе их разрабатываются план-карта будущих действий; 6) на основе целенаправленных действий проблемная ситуация разрешается [346]. На наш взгляд, именно по такой схеме должны найти свое разрешения ОП и проблемы трансплантологии. На наш взгляд, актуальным является призыв системодеятельностной методологии (Г.П.Щедровицкий, А.А.Зиновьев, Э.В.Ильенков): «совершенствуйтесь, стремитесь стать мастером ситуационной нравственности. Научитесь понимать и нормировать себя и других» [346].

Безусловно, при использовании живого донора обязательным является добровольность, альтруизм и осознанность. Однако опыт стран Индокитая свидетельствует о том, что почти закономерен фактор «наклонной плоскости» с исходом в коммерционализацию этого процесса. В этом плане, все чаще звучит мысль о том, что с точки зрения рыночных отношений правовое обеспечение «купли-продажи» органов лишь вопрос времени (!) [32]. В этом аспекте, существует ОП: с одной стороны, добровольность, альтруизм и осознанность – это обязательные принципы трансплантологии (de-ure), а с другой – возникают реальные предпосылки к нарушению этих основополагающих принципов пересадки органов (de-facto).