Ведь уже познавшие Любовь требовали её проявления и от окружающих. А такие симпатии строго карались Антилюбом по первому же доносу, вплоть до жестокого физического угнетения подобного вольнодумца.

В том мире невозможно было применить только наказание смертью, так как сам Антилюб, из глубины собственного тщеславия, подарил всему этому народу бессмертие. И если всё же, по неосторожности или для умышленного наказания, случался с кем-то смертельный исход, то душа сразу же проявлялась в другом месте этого мира в точно таком же состоянии, в каком она погибала. После мгновенного возрождения, для оплаты воскрешения, оставалось только оплатить расходы, чтобы добраться вновь до исходной точки прежнего существования. И народ за это боготворил своего правителя. И всё же их души жили в постоянном трепете, страхе возможных пыток, защищая тем самым оболочку психополя от проникновения Лучей Любви собственными низменными эманациями.

И только один единственный человек, ”случайно” родившийся в том запредельном мире, обладая уже мутированным, адаптированным геном Любви, тот самый Фома Безродный, жил по законам Космоса, никак не отвечая взаимностью на царившую там агрессивную среду.

Была ли судьба к нему благосклонна? Едва ли! Со всех сторон Фома Безродный только и терпел всевозможные оскорбления, издевательства, постоянные насмешки:

– Ха! Где твой Бог, на каких ещё небесах?

– Как же он выглядит? А какого цвета у него штаны?

– Если Он такой всесильный, то почему и тебя не может наделить такой же неограниченной властью, как у нашего Антилюба?

И Фома, (так будем называть его для краткости изложения в дальнейшем) терпел, не отвечая злом на зло, а напротив, стяжая в себе странную Небесную Силу, которая, впрочем, до поры до времени никак не проявляла себя. Потому, что, и Фома знал об этом, ещё не пришло время для её проявления.

Он ждал, когда на других планетах, в том числе и на далёкой Земле, наступит Квантовый Переход, – особый период, когда происходит качественный скачок в развитии целых народов с переходом на более высокую ступень развития.

Да, Фома не просто ждал этого часа. Он, при помощи молитвенной практики, длительного безмолвного предстояния перед Единым Отцом Небесным стяжал Святую Силу в самых глубинах своего сердца, чтобы употребить её, когда понадобится помощь для такого перехода. И этого стяжания нельзя было не заметить даже со стороны.

На фоне унылых, серых, безрадостных лиц жителей Люциферании сияние лица Фомы как нельзя лучше отображало его внутреннее состояние умиротворённости и спокойствия. И эта тихая радость у всех, с кем он общался, вызывала только раздражение и зависть.

Дошла эта весть о странном перерождении внешности опасного отступника от веры в единого покровителя мира сего и до самого Антилюба. Доносчики говорили, что лицо Фомы богообразнее облика самого владыки. А, следовательно, этот возмутитель уж явно готовит какой-нибудь переворот и метит на его место, чтобы и самому обладать властью над всем миром.

И подобные доносы, следует отметить, каждый раз вызывали целую бурю негодования у правителя. Узнав о существовании нового вольнодумца, он рвал и метал, требуя немедленно доставить наглеца и смутьяна в свой главный правительственный дворец.

И вот уже Фома, изрядно поколоченный особо рьяными слугами, в изорванном рубище, со связанными назад руками, предстал перед Антилюбом. И что же величественного в этом простолюдине обнаружил повелитель мира? Да ничего! Ну, какой из него может быть вождь народа? Ха! Какое там обладание властью?! Холоп, он и есть холоп! Разве что едва уловимая усмешка, стирающая с лица присутствие страха, возникающего у всех подданных при одном только взгляде на повелителя мира… Вот это его и смущало!