И что здесь осталось пока тайной, ключи от которой ещё хранят в себе последующие апокрифические повествования, а что уже стало для вас вполне очевидным, судить вам самим.
Глава 6
Ученики Его спросили. Они сказали Ему: «Хочешь ли ты, чтобы мы постились и как нам молиться, давать милостыню и воздерживаться в пище»? Иисус сказал: «Не лгите, и то, что вы ненавидите, не делайте этого. Ибо всё открыто перед Небом. Ибо нет ничего тайного, что будет явным, и нет ничего сокровенного, что осталось бы нераскрытым»
Жил-был на свете человек, который никогда не молился. Когда это было? Не так давно. Потому, что и сегодня ещё его дети ходят по земле, не зная силы молитвы и не понимая, как это слово Божье способно изменить всю их жизнь и повлиять на судьбу. Пусть Бог и есть на белом свете, но они сами пытаются жить так, как хотят и хотят того, чего, быть может, никогда иметь не будут. Ни один из них не отличается щедростью и радушием. А скорее, наоборот, каждого можно назвать прижимистым и циничным.
Только их ли вина, что воспитаны были все на одном примере, достойном подражания. Одеяло одно, и если не будешь тянуть его на себя, то кто-то окажется сильнее, и тогда вовсе останешься без средств существования. Потому как никто тебе не поможет. И, тем более, подарков от судьбы не жди. Так их воспитывал отец, тот самый человек, о котором сейчас и пойдёт речь.
Молитвы он не понимал и благодати от неё не испытывал. А если, случайно, и читал где-нибудь её текст, то только диву дивился: «До чего же людям мозги задурманили, чтобы верить в то, что им втирают попы. Ну, сходи ты на праздник в церковь, ну поставь свечку перед иконой, перекрестись, как делают все, коль уж так заведено вести себя в церкви! Раньше то и над этим могли посмеяться, пригласить, куда следует, чтобы разъяснить политику партии, цель строителя коммунизма. Сейчас вся старая система рухнула. А церковь осталась. И даже укрепила свои позиции. Видать, неплохо у попов получается народ одурманивать». Так всегда считал тот человек, и имя ему было тоже Фома. Только не Безродный. Потому, как и мать, и отец у него были, и даже состояли в партии коммунистов. К власти не рвались, трудились честно. Не шиковали, но и с голоду не пухли.
Только устарела их мораль! И партия ничем помочь не могла. Да и сама, эта партия голодных и рабов, для своего существования требовала ежемесячных взносов от таких же работяг.
Из всего этого сложилось у Фомы особое мнение, что никто тебе достаток в дом на блюдечке не принесёт, а нужно добывать на пропитание своим же горбом, даже переступая через трупы врагов и карабкаясь по спинам друзей. Ведь все моральные принципы, по мнению Фомы, нужны только для того, чтобы использовать их в личных, сугубо корыстных интересах.
И Фома жил, карабкаясь по лестнице служебного положения, используя лесть и клевету, доносы и обман. Чем выше поднимался он по ступеням на свой пьедестал, тем мрачнее становился. Ибо видел недосягаемость вершины. Чем круче подъём, тем больше соперников, готовых также подставить тебя, обвести вокруг пальца, выжать больше бабла за оказанную услугу. Потому и говорят, что платить надо за всё.
И вот, однажды, он упал. Не потому, что иссякли силы барахтаться. А потому, что кто-то оказался бойчее, понапористее, нахальнее. И подставил ему ножку.
В тюрьму не посадили. Помогли всё же связи, имевшиеся в заначке финансы. Отделался почти легко. Но, упав с высоты, оказался вновь в болоте. В том самом, которое сотворил своими же испражнениями. И начал задыхаться. От безысходности, от истерики, от нервного напряжения. Сколько было трудов потрачено, и всё теперь оказалось впустую!