В какой-то момент Фома почувствовал, что его мозг работает совершенно отдельно от тела. А ещё, какой-то иной, сердечный разум, переносит его далеко-далеко, в иные миры, на Землю. Это сердечная молитва соединила прошлое, настоящее и будущее. Он вспомнил, как вот так же, в прошлой жизни, на Земле, совершенно непонятной силой проведения, возможно, используя шестое чувство, он уже описывал это состояние при рассказе автору нескольких эзотерических книг. Каким образом он считывал тогда информацию, из каких источников, хроник Бытия, понять было совершенно невозможно. И в то же время Фома явственно сейчас понимал, что даже хорошие выдумщики и сочинители, описывающие различные сцены ужасов в своих знаменитых романах, тоже попадали после смерти в это подземелье, чтобы придуманные ими страхи воплотились в реальность и повторялись уже не с описываемыми ими жертвами, а с ними самими.

Таким образом, авторы подобных сцен могли сами почувствовать, что реальная энергия страха способна исходить от них самих, чтобы питать одно единственное существо на этой планете, – её повелителя Недолюба.

И сам Фома уловил эту нить, пусть уже ослабевшую, но ещё продолжавшую тянуться к вершителю судеб загробного мира.

Слёзы раскаяния с молитвой на устах брызнули из глаз, когда в минуты прозрения он увидел спасительных ангелов перед собой, а от них исходил ослепительно яркий свет. Это был ответ на ту искреннюю глубину молитвы, о которой он так усердно просил, сигнал помощи от Самого Владыки миров, Которому до последнего мгновенья принадлежало сердце Фомы. Так значит, Сам Небесный Отец Вселенной даже в преисподней продолжает заботиться о возлюбивших Его сыновьях.

И вот уже сам Фома, едва пережив страдания, снова готов к любому испытанию, которому только мог подвергнуть его Отец Небес, хотя бы и руками ненавистного всем Недолюба. Сам Фома ощутил, что нить энергии, ещё несколько мгновений тому питавшая различными страхами и раздражениями владыку мира сего, Недолюба, оборвалась.

А в то же время другая нить, нить устремления, надежды, веры, любви, нить, обращённая к Господину его сердца, стала расти, становиться прочнее.

Фома знал, что он теперь не один. Вся Сила Небес присутствовала и ликовала в нём. А сквозь неё словно звучали райские арфы и цимбалы. Фома висел на крючьях, но казалось, что сами ангелы поставили его на какое-то возвышение, чтобы можно было опереться ногами. Крючья перестали стягивать кожу со спины, и это давало возможность полностью сосредоточиться на молитве.

И в этом сосредоточении, при виде сиявших перед ним ангелов, словно на ладони, открывалась Истина, которой не мог видеть Фома даже из глубины своего сознания. Потому, что разум его, слившись с Разумом Творца, как раз и поднял его туда, откуда он мог созерцать куда больше, чем этот маленький мирок.

Совсем по иному виделось теперь и то прошлое, о котором, каясь ещё несколько мгновений тому, вспоминал Фома. А то произведение, в котором с его слов автор так красочно описал недавние пытки, стало потом достаточно известным, особенно среди таких же, как он, подвижников духа. Подвижники, в среде которых, по вполне очевидным теперь причинам, успели вспыхнуть раздоры и разногласия из-за прорыва смерча инферны в человеческую среду и внедрения негативных матриц в их сознание, после публикации произведения снова сплотились в единый коллектив. И это давало каждому из них силу всего коллектива и Силу Небес. Сплочение единомышленников привело к тому, что их знания и опыт работы с энергией духа и минусовыми матричными полями помогли предотвратить на Земле едва ли не начавшуюся, последнюю для всех, Мировую войну.