– Мне приснился этот гад в маске, – прошептала Лиза. – Знаешь, когда я думала, что это Вахмистров, меня только зло брало, а теперь, когда вообще ничего не понятно, стало страшно…

– Разумеется. Неизвестность всегда пугает, – покивал головой улегшийся на свое место Стэн и, прижавшись к Лизе всем телом, добавил: – Но ты не бойся, я с тобой.

Лиза взяла обеими руками ладонь Стэна и поцеловала, уютно прижавшись к сильным мышцам его груди.

– Я совсем запуталась и чувствую себя во всем виноватой, – прошептала она.

– Нам не дано предугадать, как слово наше отзовется…

– А если и правда все это из-за статьи?! Чтобы у меня из зарплаты не вычли какую-то пару сотен долларов, я уперлась и напечатала этот материал. Самое ужасное, что он ведь все это время боялся, что его вот-вот убьют. И меня пытался предупредить! Что я наделала?! Это ужасно!

И она заплакала навзрыд.

Стэн попытался ее успокоить, поглаживая рукой Лизино плечо, целуя в волосы, но все было напрасно.

– Может быть, ты права, – спустя минуту произнес Стэн. Он старался говорить спокойно, рассудительно, как будто Лиза и не плакала вовсе. – А может быть, и нет.

– Почему нет? – сквозь рыданья попробовала ухватиться за соломинку Лиза.

– Ну, допустим, что в этих документах содержится информация, которая только Вадиму и казалась опасной. А то даже не опасной, а просто нежелательной для обнародования, из-за чего он так усердно и отговаривал тебя от публикации. И никакого отношения к его смерти она не имеет. А Мила Львовна, например, завела любовника, который уговорил ее избавиться от мужа без потери имущества… и они использовали подвернувшуюся ситуацию со статьей.

– Какого имущества? У них имущества-то не особенно… – произнесла Лиза, прерывисто всхлипывая и глотая слезы.

– Сегодня убивают за сотовый телефон. А у них квартира в Москве, дача на двадцати сотках в сосновом лесу, в ближнем Подмосковье.

– Ну, допустим…

– Они затевают всю эту возню с газетной публикацией, Мила Львовна обеспечивает себе алиби, а ее любовник убивает Вадима.

– Мне показалось, что она любила Вадима, то есть была к нему очень привязана. По-своему, конечно. И зачем им тогда было нужно нападать на меня?

– Ну… чтобы запутать следствие, пустить ментов по ложному следу – все дело, мол, в статье, в загадочных документах. А риска при нападении на тебя не было никакого: любовник ее мог проследить за тобой, знать, что ты дома одна, а дальше – принцип внезапности.

– Не знаю… Мне кажется, что дело в чем-то другом. Слишком уж много допущений: нужно, чтобы Вадим был психом, чтобы у Милы был любовник…

– Это можно попытаться проверить.

Лиза наморщила лоб, перевела молча взгляд на светлый квадрат окна, зашторенного тюлем ручной вязки, и снова обернулась к Стэну.

– А если дело все-таки в бумагах, и Вадим не псих, и Мила ему не изменяла?

– Тогда дело сложнее. Если бумаги были такими важными, то кроме Вадима о них мог знать кто-то еще. При этом и Вадим, и этот «мистер икс» не хотели, чтобы даже часть документов была обнародована. Когда же утечка произошла, мистер икс избавился от Вадима и изъял всю информацию у тебя.

– Какой смысл ему это делать, если информация опубликована огромным тиражом?

– Огромным?

– С учетом того, что статья уже опубликована в интернете.

– Возможно, опубликованы второстепенные документы, и те, кто может их использовать против мистера икс или Вадима, еще не догадываются о важности того, что опубликовано.

– Очень как-то по-книжному у тебя все получается, дедукт, ты мой, – Лиза уже успокоилась, и только воспаленные, покрасневшие глаза, да пульсирующая на виске жилка свидетельствовали о недавнем всплеске отчаянья.