В 1919 году, чтобы прокормить армию, большевики были вынуждены ввести в России продовольственную реквизицию, или, как ее стали называть в народе, продразверстку. А так как на большей части территории страны продолжала идти гражданская война, то основное бремя реквизиций легло на уже подконтрольные большевикам Симбирскую, Саратовскую и Самарскую губернии.
Однако вскоре продразверстка превратилась в обычное ограбление крестьян. У зажиточных крестьян зерно (в последствии – мясо, картофель и многие другие виды продовольствия) изымались на безвозмездной основе. У бедняков и середняков – на возмездной, т. е. платной. Впрочем, у денег перед хлебом есть один существенный недостаток: при отсутствии продовольствия, они теряли всякую ценность.
По словам местных жителей, вооруженные столичные пролетарии подчистую выгребли все крестьянские амбары. У крестьян отбирали не только хлеб, скотину, сено и солому, но даже кур.
Не такую советскую власть хотела видеть измученная большевиками деревня. Народ начал роптать. Людей возмущала и всеобщая воинская повинность, которую объявили большевики. У крестьянских семей, и без того ограбленных, отбирали главных кормильцев – мужиков.
Поволжские крестьяне, которые первыми поддержали новую власть, не были идейными противниками большевиков, они положительно воспринимали лозунги о мире и земле, но только эти лозунги все больше расходились с действительностью. Повальные выемки продотрядами семенного зерна в крестьянских хозяйствах приводили к тому, что нечего было сеять, многие бедняцкие семьи были обречены на гибель. Только в саратовской губернии урожай пшеницы сократился в семь раз. Крестьяне вели борьбу не с Советской властью, они вели борьбу за существование. И хотя возникающие бунты называли кулацкими, зачастую их поднимала доведенная до отчаяния крестьянская беднота. Вызванная сильным неурожаем 1918 года вспышка крестьянских волнений в Поволжье, подстрекаемых эсерами и местными богатеями, многочисленные мелкие банды дезертиров и крупные банды Антонова и Попова оказались серьезным испытанием для молодых уездных органов советской власти.
Мобилизация крестьян Поволжья на Южный фронт
Единственной силой, которая могла противостоять постоянно вспыхивающим бунтам и набирающим силы бандитскому движению, были рабочие батальоны и курсанты Саратовских курсов. И курсанты ценой жертв и лишений приобретали на практике бесценный опыт войны.
Саратовские курсы все более приобретали характер карательной части. Но Павел Васильевич Шувалов, попавший в самое пекло военных действий хорошо понимал: битва идет не на жизнь, а на смерть. Многочисленные враги никогда не примирятся с новой властью: либо революция победит, либо революция погибнет.
То тут, то там в Поволжье стали вспыхивать крестьянские бунты, переросшие в восстание крестьян, которое получило название «чапанка».
Восстание началось в марте 1919 года. Жители села Новодевичье Сенгилеевского уезда Симбирской губернии собрались на сход, на котором выступили против реквизиций, продразверстки и принудительной мобилизации на Восточный фронт. Несогласные с политикой правительства провозгласили свою политическую программу, главными требованиями которой стали прекращения реквизиций, разрешение свободной торговли, проведение свободных выборов в Советы и уничтожение «большевистской комиссарократии».
Вскоре восстание охватило Сызранский, Сенгилеевский, Корсунский уезды Симбирской губернии, Ставропольский и Мелекесский уезды Самарской губернии. Вооруженные вилами, топорами, палками, берданками и «трехлинейками» чапаны захватили значительную часть Сенгилеевского, Мелекесского, Сызранского уездов. В захваченных селах чапаны разгоняли комитеты бедноты, а из местных Советов прогоняли коммунистов. 7 марта повстанцами был занят Ставрополь Волжский. Никакой пропагандой нельзя было остановить этих доведенных до отчаяния людей. В их рядах немедленно появились представители эсеров, кадетов, дезертиры и «вольные» казаки. Они стремились направить гнев и возмущение чапанов (от названия крестьянской верхней одежды), в первую очередь, против большевиков и избранных представителей власти. Выход был только один – подавить мятеж и подавить жестоко.