Меня подогревал профессиональный интерес. Тем более, что у меня в запасе было ещё немного времени (автореферат моей кандидатской диссертации был напечатан в Киеве в 1967 году, защита была назначена 15 марта 1968 года). Я послала письмо в редакцию «РТ», уверенная, что сотрудники литературного отдела еженедельника только по незнанию правил публикации не поместили нужных сведений и теперь с лёгкостью ответят на мои вопросы. Действительно, мне быстро ответили на официальном бланке редакции. Однако текст ответа меня удивил. Необходимой информацией, оказывается, в редакции не располагали:

Уважаемая тов. Панченко!

Ответ на Ваш вопрос может дать публикатор рассказа Ю. Олеши («РТ» № 19) Борис Борисович Скуратов. Его адрес:

Москва, ул. Чехова, д. 29, кв. 15.

С уважением Н. Митрофанов

10 ноября 1966 года.[221]

Написанный от руки ответ от Б. Скуратова пришёл 26 декабря 1966 года. Публикатор Скуратов – бывший одессит, биограф Э. Багрицкого, его соученик по гимназии, – был крайне уклончив и явно осторожен в своём коротком письме:

Уважаемая Ирина Григорьевна!..

Я только 24. XII – вернулся в Москву после 3-х месячного отсутствия. Письмо Ваше дожидалось меня в Москве. – Прошу простить мне сей грех невольный.

По поводу сведений, необходимых Вам для работы над диссертацией, Вам целесообразней всего обратиться к Ольге Густа вовне Суок-Олеше, поскольку к ней обращаются многие товарищи, работающие над творчеством Ю. Олеши (в т. ч. диссертанты).

Её адрес: Москва В-17', Лаврушинский пер. 17, кв. 73.

Желаю Вам успехов в работе.

Б. Скуратов[222]

С Ольгой Густавовной ещё до получения открытки от Скуратова я была хорошо знакома. Не раз бывала у неё, как и многие другие, пишущие об Олеше, в Лаврушинском переулке. Иногда она предоставляла мне ни с чем несравнимую возможность работать с черновиками мужа у неё дома. Однако Ольга Густавовна желанной осведомлённости не обнаружила (возможно, не захотела?). Заметила только, что у «старика Скуратова» тяжёлый характер и живётся ему нелегко.

Б. Б. Скуратов присутствовал на защите диссертации И. П. Вдовиной. Когда с ним об «Ангеле» заговорила моя коллега, московский филолог С. М. Митина, он любезно подарил ей номер «РТ» с рассказом Олеши, однако недостающих сведений не сообщил. В письме ко мне в Киев от 23 февраля 1967 года Светлана Марковна писала; «Скуратов так и не сказал мне название и номер газеты, в которой напечатан «Ангел». Придётся сослаться при нужде на него. Он говорит, что слишком далеко всё это лежит, и он не может найти».[223]

Стало ясно, что Борис Скуратов почему-то под любым предлогом не хочет сказать то, что ему было, несомненно, хорошо известно.

Аркадия Белинкова рассказ «Ангел» явно не заинтересовал. В его книге (в том числе и в позднем варианте) о рассказе нет ни слова.

Сам же Олеша никогда не включал этот рассказ ни в один сборник своей прозы, которые выходили в 1931, 1933, 1935, 1936, 1956 годах, нигде и никогда его не упоминал. Сведения о рассказе отсутствовали и в Библиографических указателях творчества советских писателей тех лет.

Однако, как минимум, ещё один человек из поколения Олеши знал о существовании рассказа «Ангел» ещё до его публикации в «РТ». Знал, где и когда рассказ был опубликован. Этим человеком был преуспевающий филолог Виктор Осипович Перцов, бывший в 1930-е годы хулителем Олеши. В конце 1960-х доктор наук Перцов служил научным сотрудником московского Института мировой литературы.

Бывший в молодости лефовцем, В. Перцов в 1937 году в виде рецензии на олешинский роман «Зависть» дважды публиковал в центральной прессе фактически политический донос на его автора. Напомним, в герое книги Кавалерове Перцов тогда «бдительно» усмотрел «зарождение одного из тех гнусных типов человеконенавистничества, из которых подготовлялись впоследствии кадры троцкистских бандитов».