2.

Если это, в целом, и есть истинный взгляд на общую форму, в которой существующее содержание доктрин, обычно называемых католическими, предстает перед нами, предшествуя нашему рассмотрению частных доказательств, на которых они основаны, то я думаю, что мы без труда определим, что и логическая истина, и долг предписывают нам относительно нашего восприятия их. Очень мало сказать, что мы должны относиться к доктринам так, как мы приучены относиться к другим предполагаемым фактам, истинам и свидетельствам для них, например, к тем, которые приходят к нам со справедливым предположением в свою пользу. Такого рода случаи встречаются каждый день; и как мы к ним относимся? Мы встречаем их не с подозрением и критикой, но с искренним доверием. В первую очередь, мы руководствуемся не полученными мнениями, а своей верой. Мы начинаем не с сомнения; мы верим, но подвергаем их серьезному испытанию, и не с каким-то намерением, но спонтанно. Мы доказываем их, используя их, прилагая их к предмету или свидетельству, или совокупности обстоятельств, к которым они принадлежат, как если бы они давали им свое толкование или свою окраску, как нечто само собой разумеющееся; и только когда они терпят неудачу, в конечном счете, в иллюстрировании явлений или гармонизации фактов, мы обнаруживаем, что должны отвергнуть доктрины или утверждения, которые мы сначала считали само собой разумеющимися. Кроме того, мы берем доказательства для них, какими бы они ни были, как для целого, формируя комбинированное доказательство; и мы интерпретируем их, если они малопонятны в отдельных частях, такими частями, которые ясны. Более того, мы относимся к ним соразмерно силе априорной вероятности в их пользу, мы терпеливо выносим трудности их применения, очевидные возражения против них, вызванные другими фактами и обстоятельствами, недостаток их полноты или недостаток аккуратности в их применении, при условии, что их притязания на наше внимание значительны.

3.

Таким образом, большинство людей принимают закон тяготения Ньютона, поскольку он общепринят, и используют его каждый сам для себя сначала без серьезной проверки (а он может быть проверен); и если мы обнаруживаем явления, которые закону не соответствуют, это не беспокоит нас, ибо должен существовать способ их объяснения, согласующийся с законом, хотя это и не приходит в голову. Кроме того, если бы мы нашли краткий или неясный отрывок в одном из писем Цицерона к Аттику, мы не постеснялись бы признать истинным объяснением его более ясное высказывание о нем древнего знатока. Эсхила иллюстрирует Софокл с точки зрения языка, а Фукидида – Аристофан с точки зрения истории. Горация, Персия, Светония, Тацита и Ювенала можно заставить пролить свет друг на друга. Даже Платон, возможно, приобретает комментатора в Плотине, а Святой Ансельм интерпретируется Святым Фомой. Два автора, действительно, могут быть уже известны, чтобы различаться, и тогда мы уже не соединим их вместе, как свидетелей общих истин; Лютер взял на себя обязательство интерпретировать Святого Августина, а Вольтер – Паскаля, не убедив мир, что они имеют на это право; но, ни в коем случае, мы не начинаем с вопроса, не противоречит ли их комментарий тексту, когда primâ facie82 существует соответствие между ними. Мы разъясняем текст через комментарий, несмотря на то, или, скорее, потому, что комментарий полнее и более ясен, чем текст.

4.

Таким же образом мы имеем дело со Священным Писанием, когда нам приходится интерпретировать пророческий текст и символы Ветхого Завета. Произошедшее событие, которое является развитием пророчества, также является его интерпретацией; оно обеспечивает его исполнение определением его смысла. И мы принимаем определенные события как исполнение определенного пророчества в общем соответствии одного с другим, несмотря на многие несущественные трудности. Например, трудность объяснить факт рассеяния евреев, последовавшего за соблюдением ими Закона, а не за отступлением их от него, не препятствует нам настаивать на их настоящем статусе в качестве аргумента против маловерного. С другой стороны, мы с готовностью подчиняем наши мнения авторитету и принимаем определенные события как исполнение пророчеств, хотя они кажутся очень удаленными из них; как в цитате «…из Египта воззвал Я Сына Моего»