Теперь стало очевидно, что изменение Христианства с течением времени было ожидаемым и естественным, и что такое естественное и истинное развитие, было, несомненно, задумано Творцом, Который, разрабатывая творение, предвидел его законные результаты. Как бы то ни было, это и можно назвать настоящим «развитием» Христианства. То, что, вне всякого разумного сомнения, развитие существует, несомненно, является большим шагом вперед в исследовании; это важный факт. Следующий вопрос: «Что есть развитие?» И для богослова, который имеет общие представления о богословии, а также обладает глубоким и тонким знанием истории, приращения, несомненно, были бы, в целом, легко отличимы по своим собственным характеристикам, и он не нуждался бы ни в посторонней помощи, чтобы заметить их, ни во внешнем авторитете, чтобы принять их. Но трудно сказать, кто из богословов имеет точно такую позицию. Принимая во внимание, что христиане по самой своей природе живут под влиянием доктрин, в самой гуще фактов, и находятся в процессе дискуссий, которые являются предметом для критики, и поскольку они также подвержены предубеждениям своего рождения, образования, места жительства, личной привязанности, обязательств и сообществ, едва ли можно настаивать, что явление истинного развития всегда несет с собой свою собственную определенность даже для ученых, или что история, прошлая или настоящая, защищена от возможности ее различных интерпретаций.

2.

Я уже говорил об этой проблеме и с совершенно иной точки зрения, чем та, которую я имею в настоящее время:

«Пророки или богословы – интерпретаторы Откровения; они раскрывают и формулируют его тайны, они разъясняют его свидетельства, они гармонизируют его содержание, они осуществляют его обетования. Их учение – обширная система, которая не может быть сформулирована в нескольких предложениях, не может быть воплощена в один принцип или трактат, но заключается в определенном объеме Истины, наполняющей Церковь, подобно атмосфере, неравномерной из-за ее истинной щедрости и богатства, время от времени отличающейся только мнением от Епископской Традиции, но иногда растворяющейся в легендах и мифах, частично записанной, частично неписаной, частично интерпретирующей, частично дополняющей Священное Писание, частично сохранившейся в интеллектуальных высказываниях, частично скрытой в духе и характере христиан; изливающейся во все стороны в литургиях, в полемических трудах, в малопонятных фрагментах, в проповедях, в популярных предрассудках, в местных обычаях. Это я называю пророческой традицией, существующей, прежде всего, в недрах самой Церкви и записанной в той мере, в какой Провидение определило это в творениях выдающихся людей. «Сохранить сие без предубеждения, ничего не делая по пристрастию»71, – предписал Святой Павел Тимофею, но, по причине своей необъятности и неопределенности, вероучение особенно подвержено искажениям, если Церковь не проявляет бдительности. Это та основа вероучения, которая предлагается всем христианам даже и в настоящее время, хотя в разнообразных формах и объемах истины для различных частей христианского мира, частично являясь комментарием, частично дополнением к статьям Символа Веры» [6].

Если это так, несомненно, необходимо какое-то правило для организации и подтверждения подлинности этих различных формулировок и результатов христианского вероучения. Никто не будет настаивать, что все предметы веры имеют равную значимость. «Есть то, что может быть названо второстепенными предметами, которые мы можем считать истинными, не навязывая их как необходимые», «есть великие истины, есть малые истины, есть предметы, в которые необходимо верить, и предметы, которые являются благочестивыми для веры» [7]. Появляется простой вопрос, как же нам отличить великое от малого и истину от лжи.