– блять, Рус, Рус, – сердце грохочет две сотни ударов в минуту, стараюсь взять себя в руки.

– Слав, спокойно не пасуй, выбора у нас не будет, – взял мои руки в свои и пытается успокоить, дышать со мной: вдох-выдох-вдох.

Послышались голоса, говорят не на русском, не английский и не итальянский.

Черт! Может это Нике? Прижалась спиной к деревянному ящику недалеко от входа, сжимаю в руке пистолет, вспоминая как стреляла по мишеням.

– Кто там? – шепчу.

– Какие-то бородатые хуи, – глаза бегают, следит из нашего убежища.

– Папа? – в надежде, уже прокручиваю план действий.

– Нике только, – свет от фар прекрасно подсвечивает всю концентрацию на лице друга, – да, Нике.

– блять, знать бы о чем говорят. Они же засекли машину? – начинаю нервно кусать губы, чувствуя металлический привкус во рту.

– Не знаю Слав, не пасуй если что хорошо? – нервничает и нервы эти мне передаются воздушно-капельным.

– Я поняла, поняла – страх отступил, в крови появились холодные нотки разума в перемешку с жаждой мести.

– Кто здесь?! Выходите и мы вас не тронем! – с явным акцентом.

– Что делаем? – продумываю план отступления, ищу глазами окна, пытаясь разглядеть в полумраке.

Ничего не говоря друг выходит из убежища выставляя пистолет перед собой, целясь в противника.

– Ну привет ублюдки, – останавливается в десяти метрах от противника.

На эмоциях повторяю за ним. Лица этих ублюдков надо видеть, удивлены, их застали в расплох.

Торнике и какие-то два высоченных хмыря, одеты все прилично, Armani, туфли начищены, словно они с банкета.

– Руки блять выше, мне терять нехуй. Я вас здесь всех порешу! – ору, сорвало, хочу стрелять, стреляю в пол, раз два.

– Успокойся, дура! – вздрагивает Нике. Все задрали руки вверх, стоят лупают своими глазками, справа зашевелился амбал в черном.

– Стоять я сказала, – стреляю четко, ровно в плечо и он вопит на своем, – еще кто-то хочет? – тычу дулом на всех по очереди.

– Ты не ахуела ли девочка? – возмущается Нике, – ты кто здесь? Ты должна в земле лежать.

– Стой где стоишь, мне терять нечего, – подхожу к нему ближе, – срать я хотела на то кто вы, это мой товар, на мое имя, убирайтесь вон!

Второй рыжий амбал, подходит к нему и задает какой-то вопрос, указывая пушкой на меня. Нике что- то отвечает. мне страшно, потому что я ничерта не понимаю из их разговора, страх заставляет терять бдительность и дрожать.

– Ты хоть знаешь, что это за люди, дура? – злиться жирдяй, ему бы не помешала убрать огромное пузо, совсем уже зажрался, растрачивая состояние брата.

Только хочу ответить, как в амбар входит еще один до боли знакомы персонаж.

– Какая встреча! – противно улыбается кучерявый ублюдок в черных брюках и белоснежной рубашке с закатанными до локтей рукавами.

– Слав, встань за меня, – скомандовал Рус и загородил своим телом.

– А что ты прячешься русская шлюха? – разводит руками и приторно смеется, – здесь папочки мента нет.

Закипаю и прежде чем подумать, стреляю в пол, – Рот закрой!

– Ахахаха, – веселится, – раз уж свиделись, хочу тебе историю рассказать о последних часах твоего мужа, – потирает перебитый нос.

Делаю глубокий вдох, а выдохнуть не могу, так и застываю, все чувства на паузе.

– Я тебя пристрелю, – говорю спокойно ощущая слезы на своих щеках, – мне терять абсолютно нечего.

– Он когда на цепи в свинарнике сидел тоже так говорил, думая, что ты сдохла, – шипит, смотрит прямо в глаза, пытается задавить, задеть.

– Ааааааааааа, – стреляю трижды в пол, целюсь в кучерявого идя прямо на него, – закрой свою пасть ублюдок и молись Богу, – рука дрожит, кажется, что не смогу вот так убить, не смогу, он смотрит мне прямо в глаза и я теряюсь.