Теперь понятно. Джеф в последствии тоже поведал, что это неотъемлемая часть их времяпровождения в молодежной тусовке, все обыденно, бытово. Вот девушка его приходит в гости, так сначала покурят обязательно, потом общаются. Как так и надо. А курение табака, кстати, как и почти везде нынче в мире не приветствуется, потому что очень вредно для здоровья. И поэтому курящим ТАВАСО – вон из помещения, на балкон, бессовестным.

Разговор опять переходит на темы искусства. После Джеффова творчества вспоминаем картины Модильяни и Пикассо. Ах, Саня купается в теме.

И Люде никак не дает покоя мысль, что Саня закапывает свой талант, и тонко улавливая его все-таки тоску по любимому делу, пытается придумывать варианты, которыми Сашка мог бы зарабатывать и здесь, реализовавши свое предназначение.

Но дело, похоже, в другом. Саня без сомнения отметает варианты и предпосылки, типа онлайн обучения, создания курсов для детей и взрослых абсолютно, утверждая, что здесь это все не востребовано, и он пытался, но убедился в бесполезности.

Его большое сопротивление будто прикрывает раздражение, непонятно на что. Саня опять начинает говорить о настоящей жизни, которая в его «фильме» включает в себя спартанские условия существования бок о бок с полукриминальными элементами, где хозяева дешевых хостелов сами воруют, и даже не скрывают это, короче героические трудности и праведные лишения.

Впрочем, каждый волен выбирать, чего ему не хватает. И я лично не берусь слету распознать, где тут собака порылась, и почему, даже уже жалуясь на ухудшающееся из-за поганых условий здоровье, образ такой настоящей жизни все равно привлекает его немеряно.

– А что касается искусства…, – Саня задумывается, надо ли это формулировать, но потом решается и рассказывает, что его учитель, очень хороший преподаватель из суриковского института, умудрился донести до него самое главное, что он усвоил как художник, и что в общем перевернуло его мир. Это определение, что такое непосредственно живопись.

Фраза о живописи звучала примерно так: когда мы копируем трехмерное пространство на двухмерное пространство бумаги, в реальности, мы имеем дело с набором пятен, которые отличаются по интенсивности тона (темнее-светлее). Любое пятно в своей подробности доходит до точки. Если речь идёт о живописи, эти же пятна ещё и отличаются по своей тепло-холодности.

В действительности – это всё.

По какой-то причине, это производит на меня ошеломляющее впечатление. Макромир, сведенный до точки, и точка, содержащая Вселенную. И всё.

– Да, весь мир вокруг нас набор пятен, отличающихся интенсивностью тона и тепло-холодности, – повторяет Саша.

Говорить больше не хочется, и поздно уже.

Саня просит дать ему залезть в ноут, Люда дает ему свою машину, и Саня утопает в просторах интернета, по которому, как я его понимаю, у него тоже легкая ломка.

Пришедший заполночь Джеффуля, у которого все-таки с некоторым сомнением, испрашиваем разрешения для нашего гостя переночевать, не возражает. Как здорово иметь дело с молодыми людьми, которые редко бывают занудами. Говорим, что если надо доплатить, то решим, а ночлежнику выдадим наш спальный мешок и пледик, чтобы мероприятие было беззатратным в плане стирки постельного белья. Кто ж его знает, как тут принято, а деньги все считают. К счастью, никаких проблем не возникает, и наш хозяин говорит “забейте” и просто больше не возвращается к этому вопросу и сваливает спать.

Выделяем Александру спальник, он говорит, что достаточно будет, но мы чего-то решаем его дополнительно утеплить, поскольку сами окочуриваемся ночью, и скидываемся двумя пледиками, моим черным из Декатлона и Людиным пятнистым, кем-то когда-то задаренным и так ныне пригождающимся в пути, что она его даже далеко и не запихивает во время переездов, как самую необходимую вещь.