Мама слушала, не перебивая, и продолжала гладить меня. Затем она присела на корточки и взяла мое лицо в свои маленькие теплые руки.

– Милая, я знаю, скольким ты пожертвовала, чтобы сейчас оказаться там, где ты есть. – Мама снова встала, но продолжала меня обнимать. – Боюсь, мой жизненный опыт не является примером для подражания, но скажу тебе одно: если твой мужчина не может поддержать твои мечты, не может принять твой образ жизни, то будет лучше отпустить его. Тебе всего 26 лет, ты не должна запираться дома и готовить ужины, ожидая его с работы. Знаешь, почему у меня было столько мужчин?

– Ты слишком влюбчивая? – я подняла глаза на Кателею.

– Нет, глупышка, я слишком свободная. И когда мой партнер начинает ограничивать меня в моих действиях – я прощаюсь с ним, иначе потеряю себя. Я никогда не действую импульсивно, хоть так может казаться со стороны. Я даю мужчинам почувствовать себя важными и нужными, даю им поддержку и возможность быть моей опорой, но никогда не позволяю затянуть петлю у себя на шее.

– Почему ты никогда раньше не рассказывала мне об этом?

– Я думала, ты меня презираешь, – сказала мама.

– Мамочка, – слезы потекли с новой силой, – такого не было и не будет никогда. Я люблю тебя. – Я крепко обняла ее за талию.

– И я люблю тебя, моя красивая дочь. И знаешь, что мы сделаем?

– Что же?

– Я собиралась пойти в спа, но давай сделаем это вместе, а потом пробежимся по магазинам и купим по новому красивому платью? Мне кажется, шоппинг всегда помогал нам обеим.

Я ухмыльнулась. – Отличный план, Каталея Стоун-Паркер-Роден-Стафферти-Джеймс, – рассмеялась я, перечисляя все мамины фамилии.

– О господи, из твоих уст это действительно звучит жутко, – засмеялась мама. – Я подумаю над тем, чтобы вернуться к своей девичьей фамилии.

– А Стив не обидится? – подколола ее я.

– Его проблемы, – подмигнула мне мама. – Дай мне 10 минут, и я буду готова.

Это был один из самых лучших дней, которые я провела вместе с мамой! Она расспрашивала меня о работе, делилась планами на свою грядущую свадьбу и даже не протестовала, когда я называла ее мамой, а не Каталеей при мужчинах-массажистах. Прорыв.

Мы пообедали, и я отправилась навестить Гретту. Когда я заезжала на парковку, я чуть не столкнулась с мерседесом Кристофера лоб в лоб. Я резко ударила по тормозам. Дальше была немая сцена. Голубые глаза Кристофера в оцепенении и удивлении смотрели на меня. Я подняла руку и едва шевеля пальцами, помахала ему. Выйдя из транса, мой босс кивнул мне, а затем резко сдал назад, объехал мою машину и со звуком его взвизгнувших шин уехал прочь.

Что это было?

Я оглянулась. Машина Кристофера слишком быстро удалялась с того места, где мы только что встретились.

– Феона, – окликнула я сиделку бабушки, когда мы вышли на улицу на прогулку, – скажите, а вы знаете здесь многих пациентов?

– Я работаю здесь полтора года, так что с большинством успела познакомиться.

– А здесь есть пациентка по имени Риджина? – поинтересовалась я. – Она, должно быть, здесь недавно.

– А в каком она отделении?

– Этого я не знаю. Ее фамилия, скорее всего, Голдберг.

– Хм, – подумала она мгновение, – кажется, мне она не знакома.

Я больше не стала расспрашивать сиделку, но теперь мне стало интересно, кого посещает Кристофер. Кто та женщина… Мое любопытство ни к чему хорошему меня не приведет, поэтому я заставила себя забыть об этом.

Собрав все свое мужество в кулак, я отправилась в дом к Марку. Слова мамы ослабили мое желание унижаться перед парнем, который рубит мои мечты на корню, но поговорить с ним я обязана.

Марк готовил ужин, когда я зашла в дом.