– Я хотел поговорить о нас, а не спорить по философским вопросам, не обобщать…

– Вот видишь? Я тебе сказала какой у нас порядок, а ты снова о себе, – она на мгновение замолчала, и вновь заговорила уже несколько мягче. – Может быть, когда у тебя будет такой же порядок, ты сможешь понять меня. Тогда нам будет о чём говорить. А сейчас ты только усложняешь мне жизнь. Я с Кавказа. Тебе что, ваших девушек мало? Любая тебе даст то, что ты хочешь. Нам не о чем говорить. Больше не ходи за мной.

После этих слов Ясмина вышла из машины и скорым шагом направилась прочь. Иван посидел несколько секунд, затем выскочил из авто и крикнул вслед Ясмине:

– Ты же не знаешь, чего я хочу! Давай обсудим наши личные отношения. А вера и нация без нас не умрут.

Она, не останавливаясь, обернулась и сказала:

– Да, вера и нация умирают прямо в нас.

Какие удивительные слова! Какая поразительная мысль! «Вера и нация умирают в нас». Мой бесценный читатель, автор был бы счастлив завершить данное повествование этими словами, но наша история не заканчивается вышеописанным столкновением хотелок с долгом. Поэтому, проследим дальнейшее развитие событий…

Иван чувствовал безысходность. Действия таили в себе неведомую опасность, а бездействие опускало его до человека второго сорта. Кроме того, на носу защита дипломного проекта, а у него все мысли о Ясмине. Иван решил сосредоточиться на написании дипломной работы. Это занятие давалось ему без особых трудностей, так как подходил к учёбе серьёзно. Лекции для его курса в университете закончились, поэтому он мог долго не появляться там. При всём этом, изгнать из ума мысли о Ясмине он не мог. Мысли то и дело, хоть на мгновение, возвращались к ней. Постоянное подавление этих мыслей приводило к тому, что время от времени на Ивана обрушивалось чувство тоски и одиночества, да такой силы, что хоть волком вой.

Ясминочка тоже переживала. Пусть выглядела она недавно неприступной и уверенной – она всё же девушка. Как только Ванин курс вышел на финишную прямую, а он сам перестал «дебильно» улыбаться Ясмине из каждого окна, у неё обозначились проблемы с сердцем. Оно стало работать с перебоями. Идёт Ясминочка по коридору и вдруг – чу! знакомый силуэт в мужской компании. Иван!.. Сердце замирает. Проходит мгновение, силуэт двинулся… и стал незнакомым, чужим. Обозналась! В ту же секунду в груди ощущается сильный толчок. Потом всё приходит в норму: тук-тук, тук-тук, тук-тук. Или вот: Ясмина идёт с подругами, а со стороны приближается большая серебристая машина… оп! – и сердце опять остановилось. Вообще, всё остановилось – время, люди, планета… двигается только эта машина, да в Кремле кто-то продолжает пахать на галере. Но вот авто приближается… Нет, это не та модель, в которой Ясмина обнажила недавно перед молодым человеком философские проблемы. И водитель не того пола. Сердце запускается… тук-тук, тук-тук… всё вокруг оживает. Вот такие сердечные проблемы.

Тем временем весна вступала в свои права. О собственных правах задумывалась и Ясмина. Конечно, воспитание, традиции, вера – это всё жило в ней, эти понятия были частью её существа. Однако вокруг была другая жизнь. Пусть эта жизнь была во многом беспорядочной, было в ней много грязного, пошлого, вредного, но ведь существовало и другое: искренность, верность, доброта. Каким-то чудом, многие люди оставались порядочными, честными. И тут находились девушки над которыми не довлели строгие законы предков и религии, но они не кидались в распутство, бесчестие, не потакали низменным желаниям. И этим порядочным девушкам, похоже, хотелось того же, что и Ясмине – любимого и любящего человека (одного и на всю жизнь), детей от него, семейный достаток. И разница между ней и ими была в том, что они могли делать свой выбор самостоятельно, с правом на ошибку и без вековых условностей, а её оберегали от ошибок, и хотя давали возможность соглашаться или не соглашаться, но по сути это было лишь право приспособиться к неизбежному.