Позже был разговор с дядей Алифом и тётей. Роза начинала этот разговор, и начала его с обвинений племянницы. Ясмина, однако, уже стала приходить в себя. В ней крепла жажда сопротивления. Но и дядя, хотя и был явно недоволен, всё же воздержался от жёстких слов. Он лишь задал ей несколько вопросов, а потом сказал, что встретится с этим русским и поговорит с ним сам. Объяснит ему по-мужски, если он ещё не понял, что от него хотят. После этого он попросил свою супругу, пока ничего не говорить родителям Ясмины.

– И ты её отпустишь завтра в университет, к нему? – спросила та с недоумением.

– Пусть идёт. Так мне не придётся искать этого русского.

Ещё до разговора с отцом, Иван позвонил некоторым своим друзьям и попросил помочь ему. Среди друзей были бывшие одноклассники, товарищи по спорту и два однокурсника. Он жалел, что у него нет номера Ясмины. Спрашивать у неё самой было бы бесполезно, а узнавать у других, без её позволения, было бы ещё и неприлично. Во второй половине дня он приехал к университету. По его зову на помощь пришли одиннадцать человек. Друзья приехали на четырёх машинах. Они встали вокруг Ивана, и он поведал о Ясмине, о том, что хочет добиться её расположения, но ему пытаются грубо мешать. Потом с двумя товарищами, которые были студентами и, соответственно, могли беспрепятственно войти на территорию университета, прошли к учебным корпусам. Они нашли аудиторию, в которой Ясмина должна была находиться на лекции. Иван резко открыл дверь, сделал шаг внутрь, посмотрел на студентов, и мгновенно увидел свою симпатию. Улыбнулся, как Бельмондо, отчего у него лопнула губа в месте вчерашнего удара, и, опустив свою заштопанную и перевязанную башку, сказал лектору: «Извините» – после чего удалился.

Далее Ваня остался ждать в коридоре окончания пары. И когда Ясмина вышла из аудитории, он тут же направился к ней.

– Ясмина, нам надо поговорить. Мне есть, что сказать и предложить.

Эти слова произносились чуть ли не на ходу, потому что девушка, окружённая своими подругами, не остановилась, а обошла Ивана, – не поднимая глаз, сторонясь его. Правда, обойдя его, она с полуоборота, на секунду взглянув ему в глаза, сказала:

– Я не могу говорить с тобой. Мой дядя хочет с тобой поговорить. Он будет ждать на улице.

Спустя несколько минут они по мокрому тротуару шли к центральной проходной университета. Ясмина, в своём девичьем кружке, шла впереди, а Иван с товарищами – метрах в десяти позади. На улице Ясмину ожидал её дядя; с ним был сын и трое друзей. Девушка отделилась от своих подруг и подошла к ним. Поздоровались. Дядя спросил:

– Ну что, как дела?

– Ясмина промедлила, собираясь с мыслями, и не успела ответить.

– Он здесь? – вновь обратился к ней дядя Алиф.

Ясмина кивнула. Алиф машинально посмотрел мимо неё в сторону проходной. Посмотрел – и сразу приметил парня, глядящего в их сторону. На лбу у него был пластырь, а на губе виднелось пятно спёкшейся крови. Парень, что-то сказал двум молодым людям, стоявшим вплотную к нему, и троица направилась в их сторону. Однако Алиф всё же сказал племяннице:

– Где он? Покажи нам его.

Ясмина опять медлила. Она стояла, низко опустив голову. Девушка была уверена, что Иван где-то рядом, но что-то мешало ей оглянуться, окинуть взглядом окружающих людей, и указать на него. Иван подошёл сам.

Здравствуйте, – сказал он, застенчиво улыбаясь.

Никто ему не ответил. Алиф сказал сыну:

– Посади сестру в машину, и ждите там.

Они ушли. Невдалеке, то и дело оглядываясь и переговариваясь, отходили в сторону метро подруги Ясмины. А к Ивану шли друзья до сих пор ожидавшие его в машинах, припаркованных возле проходной, и теперь заметившие его возвращение. Они подошли, встали рядом с Иваном, обступили Алифа и его родственников.