— Что с ней?

— Простыла, видимо. Вчера ж такой дождь был.

«Ага, сука, а то, что ты ее под этот дождь выгнал, урод, вины не чувствуешь», — начинал закипать я. Но драку же против него средь бела дня не затеешь. Вспомнил, говнюк, про дождь, а как в грязь ее толкал, так все равно было, что она промокнет.

— У нее температура?

— Да.

— Какая?

— С утра очень высокая была. Почти тридцать девять.

— Хорошо, я завтра тогда приду.

— Нет, давай так: пусть она отдыхает и приходит в себя, а как температура спадет, я сам за тобой приеду. Мне Лена как раз рассказала, где твой дом.

«Вот гадина, — подумал я, — она еще и дом ему мой сдала».

— Тем более ты ж сам понимаешь, она сейчас в таком состоянии, что вряд ли сможет даже поговорить с тобой. Да и не любят девочки, когда их мужчины в таком виде видят.

— Приезжать не надо. Я сам приду. Вечно она болеть не будет, — я прекрасно понимал, что он что-то недоговаривал, но вот что, понять никак не мог. Да и с чего такая любезность, что аж сам приедет за мной? Может, он ее увезти решил в эти несколько дней, а я и знать не буду. Нет уж, так не пойдет.

— Камиль, давай хотя бы три дня. А там я ее привезу или сам придешь.

— Хорошо, — согласился я, а сам уже решил для себя, что сегодня же часов в девять наведаюсь туда тайком. Хотя бы убежусь, что это правда.

— Ну, тогда мы поехали. Извини еще раз.

Вечером я сходил туда один, никого с собой не брал. Мало ли, он правду говорит и Мика вообще не хочет меня видеть. Я же не пришел, как обещал ей. Но я просидел за загоном не меньше трех часов, а Мику не видел. Только Ленка выходила на крыльцо, что-то пила, а Мики не было видно. Я ушел.

А на следующий день пришел опять. Я опять просидел с двенадцати и почти до шести часов вечера, но опять все ходили туда-сюда, а Мики не было. Ну не может же она два дня не выходить из дома… или может? Я начинал сомневаться, а вдруг он правду сказал и она сильно больна? Тогда почему не пускает меня к ней?

На следующий день я уже взял с собой Барса, а следом увязался Рыжий. Я рассказал вкратце ситуацию, чтобы Барс не засыпал меня вопросами. Теперь мы пришли с самого утра и решили сначала отсидеться в лесу, а часам к десяти подобраться поближе, чтобы я мог увидеть окна. Ну, или заслать Рыжего. Ведь Игорь сказал про меня, а не про Рыжего. И тот вполне может прийти навестить Мику. Но вот Рыжему мы говорить ничего не стали заранее, когда решим его туда запустить в разведку, тогда и скажем.

И каково же было мое удивление, когда Барс во всю глотку заорал ее имя. У меня чуть ноги не подкосились. Я думал, это сон. Но нет, вот она, стоит обнимает Барса, а сама на меня смотрит. И как смотрит, аж мурашки по спине бегут и в пот холодный бросает. На меня никто так еще не смотрел.

Столько обиды… нет, не обида, злость? Ненависть? Да что с ней?

Нет, все-таки обида? Никогда бы не подумал, что вот эти глаза когда-нибудь наполнятся слезами. Она плачет. Почему? В этот момент я уже ненавидел и сам себя, и Ленку с Игорем. Всех, из-за кого она плачет. Она даже с Игорем сражалась, терпела его оскорбления и не плакала, почему сейчас? Если честно, я испугался. Первый раз в жизни мне было страшно, что виноват я.

— Барс, — позвал я, потому что мне надоело смотреть на то, что он ее обнимает.

— О, извини, я чего-то теряюсь, когда вижу девичьи слезы. Лик, не плачь, ладно? — отпустил он ее и отошёл в сторону.

— Привет, — осипшим от волнения голосом сказал я.

Мика отвернулась, и мое сердце чуть не разорвалось на части. Неужели плачет и не хочет, чтобы я увидел? Почему?

— Мик, повернись, пожалуйста.

И каково было мое удивление, когда она повернулась с совершенно сухими щеками, будто и не плакала. Ее выдавала только красная полоска над губой. Я никак не мог решиться заговорить. Я был очень зол. До меня стало доходить, что происходит. Но я еще не до конца разобрался.