И я носом зарылась в его футболку.

Камиль отстранился, взял моё лицо в ладони и с нежностью поцеловал. А я с таким облегчением ответила на поцелуй. Три дня моей безмолвной бури — и наконец затишье. Каким родным мне казался его запах костра и ветра, солнца…

— Мик, но ты точно не болеешь?

— Да с чего ты взял, что я болела?

— Ну, — Камиль замялся. — Просто мы под такой дождь тогда попали, я думал, ты точно заболеешь.

— Нет, со мной… Хотя нет, не все в порядке. Я ногу гвоздём пробила.

— Как? Сейчас болит?

— Нет, но было бы очень больно, если бы у меня не было такого шока.

— Да что стряслось-то? И я начиная с того момента, как мы с Камилем расстались, рассказала ему всю злополучную историю, которая со мной произошла.

Что чувствовал Камиль при этом, я понять не могла. Он то застывал как камень, сводя челюсти вместе, а то расслаблялся и становился вовсе нечитаемым. Думаю, все-таки злился. Но ничего не говорил. Его глаза приобрели оттенок хмурого неба перед дождём. А лицо преобразилось настолько, что если бы я его не знала, то дала не меньше двадцати пяти. Как-то уж слишком он преображался во взрослого, когда злился.

Камиль запустил руки в волосы и все никак не расцеплял замок. А я уже рассказывала, стараясь не сгущать краски, потому как Камиль был рядом и мне уже не казалось, что все настолько плохо.

Закончила я рассказ фразой:

— А порисовать у меня толком и не получилось.

Он опять подошёл и обнял меня, сильно прижимая к себе и целуя в макушку.

— А порисовать-то у тебя почему не вышло? И вот как он так умеет: вроде бы и злился, или мне так показалось, но тут же взял все эмоции под контроль.

— Да пейзажи получались слишком мрачные. А погода, как назло, была солнечной, — ухмыльнулась я и тоже прижалась к Камилю.

— А что, в хмурую погоду ты солнечную рисуешь? — засмеялся он.

И все мои плохие мысли тут же вылетели из головы. Шутить он всегда умел. Таким образом отвлекая меня от ненужных мыслей. И я рассмеялась в ответ.

— Ладно, пойдём погуляем в лес. Да и Барс заждался.

— Я там уже все наизусть знаю. Но с тобой пойду хоть ещё сотню раз, — улыбалась я.

— А спорим, я покажу тебе место, которое ты ещё не видела?

— Даже не сомневаюсь.

Уже вечерело, когда мы смеясь вчетвером вышли из леса. Да, с нами был ещё Рыжий. Я давно его не видела, уже остыла и зла на него не держала. Да и у него пыл поубавился, когда понял, что у нас с Камилем все серьёзно. Он почти все время молчал. Наблюдал, думаю, ему было любопытно. Тем более после того, что всегда говорили о Камиле. Только иногда он вставлял какие-то шутки. Меня он больше не трогал и даже по имени не называл. Жеку я была очень рада видеть. Но мы, не сговариваясь, за всю прогулку, ни слова не произнесли про Ленку. Он даже не интересовался ей. Хотя на тот момент, когда мы увиделись, Ленка с Игорем к нему ещё не съездили и я немного опередила события, говоря, что она сияла, как медный пятак. Это произошло только на пятые сутки, когда она смогла замазать синяк на лице. А в тот день мы о ней не вспоминали, что меня, если честно, радовало. Мне до тошноты осточертела она за последнее время вместе с Игорем и всеми их разборками. Поэтому сегодня я даже не задумалась ни разу, который час и что кто-то может за меня беспокоиться. Решила хоть один день пожить для себя. И мне действительно это удалось. Жалко не было Кота, лучше б его взяли вместо Рыжего, но я и так была довольней некуда. Жека все время шутил и сам смеялся, а мы с Камилем все время обнимались или, тихонько прячась за деревьями, целовались. Что неимоверно смешило Жеку, который постоянно подшучивал над нами.